Спустя два года после начала глобальной пандемии, первоначальная причина которой до сих пор вызывает споры, агентство Reuters 11 марта опубликовало особенно неприятную историю: Всемирная организация здравоохранения, по данным информационного агентства, посоветовала Украине уничтожить все особо опасные патогены, имеющиеся в ее биолабораториях, чтобы уменьшить (а в идеале – исключить) вероятность того, что в случае нападения российской армии на эти объекты, произойдёт утечка патогенов и распространение болезней среди населения.

Риск такой катастрофы – либо в результате ужасной аварии, либо по злому умыслу – существует, но, к счастью, угроза не так велика, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, в Украине нет ни одной лаборатории 4-го уровня биобезопасности (BSL) – это лаборатории наивысшего уровня безопасности, в которых разрешено хранить самые опасные патогены (например, последние оставшиеся в мире образцы оспы). Кроме того, многие патогены, хранящиеся в лабораториях с более низким уровнем BSL, уязвимы к воздействию тепла и солнечного света, что означает, что они вряд ли смогут широко распространиться, если покинут пределы этих лабораторий, которые имеют собственные меры защиты, чтобы этого не произошло.

Риск того, что хаос войны приведет к высвобождению патогенов из украинских лабораторий, “крайне маловероятен”. Но, да, теоретически это возможно”, – говорит Филиппа Ленцос, содиректор Центра исследований науки и безопасности при Королевском колледже Лондона. Даже в мирное время несчастные случаи в лабораториях по всему миру, приводящие к заболеванию людей, происходят чаще, чем хотелось бы; только в декабре этого года у сотрудника лаборатории на Тайване был диагностирован дельта-вариант SARS-CoV-2, который был выявлен в результате укуса зараженной лабораторной мыши. Утечки в лабораториях грозят еще более страшными последствиями; как отмечает Грегори Льюис, исполняющий обязанности руководителя исследовательской группы по биобезопасности в Институте будущего человечества Оксфордского университета, последняя известная смерть от оспы в 1978 году была вызвана утечкой в лаборатории в Великобритании. “В глобальном масштабе мы недостаточно хороши. Нам всем нужно совершенствоваться”, – говорит Льюис.

В 2020 году Игорь Кузин, тогдашний главный государственный санитарный врач Украины, заявил украинской телевизионной сети ТСН, что в стране есть только две лаборатории третьего уровня биобезопасности. Такие лаборатории, хотя и не являются лабораториями наивысшего уровня безопасности, все же предназначены для содержания патогенов, которые могут передаваться по воздуху и потенциально вызывать смертельные инфекции. Однако условия военного времени могут поставить под угрозу эти меры безопасности. А если кто-то заразится, случайно или иным образом, в условиях военного времени может быть сложнее лечить людей, подвергшихся заражению, и сдерживать инфекцию, например, затруднить доступ к лекарствам, говорит Хейли Северанс, заместитель вице-президента по глобальной биологической политике и программам Инициативы по ядерной угрозе, некоммерческой организации, занимающейся вопросами безопасности, целью которой является снижение глобальных ядерных и биологических угроз.

Однако Северанс и Ленцос объясняют, что существует ряд факторов, которые снижают риск для инфраструктуры биоисследований в Украине. Например, в лабораториях с более низким уровнем безопасности – а таких лабораторий в Украине большинство – ученые обычно дезактивируют патогены, чтобы исследовать их, говорит Северанс. А в более защищенных лабораториях BSL 3 патогены сталкиваются с дополнительными препятствиями, которые не позволяют им вырваться наружу; согласно стандартам Всемирной организации здравоохранения, такие лаборатории оснащены различными средствами для обеспечения безопасности патогенов, включая самозакрывающиеся, блокирующиеся двери, герметичные окна и оборудование для обеззараживания, например, печи для сжигания. Ленцос говорит, что они имеют многоуровневую защиту, так что некоторые меры остаются на месте, если другие выходят из строя. 

Кроме того, маловероятно, что российское правительство будет красть патоген из лаборатории, чтобы заразить других людей, говорит Северанс. Во-первых, поскольку экосистемы России схожи с экосистемами Украины, в ее собственных лабораториях, скорее всего, уже есть любой патоген, который может быть обнаружен в украинской лаборатории. Действительно, Россия – одна из немногих стран, где есть лаборатории BSL 4. Во-вторых, биологические атаки являются редкостью, потому что патогены, как правило, “трудно распространяются” и “очень непредсказуемы”, – говорит Ленцос. По сравнению с обычным оружием, патогены гораздо труднее контролировать – а значит, трудно предотвратить нанесение ими вреда собственным войскам. “Легче сделать что-то очень неприятное в пробирке, но, к сожалению, несколько сложнее использовать это в бою”, – говорит Льюис.

Кроме того, маловероятно, что местные жители наткнутся на лаборатории в поисках медицинских препаратов; как отмечает Ленцос, в таких лабораториях не хранятся лекарства, и трудно принять за аптеку исследовательскую лабораторию, заполненную колбами, пробирками и загадочными жидкими растворами. Кроме того, вывести болезнь из пробирки (случайно или по другой причине) и распространить ее среди других людей сложнее, чем можно подумать, если только у вас под рукой нет биолога. “Что, черт возьми, вы будете с ним делать? Заразишь ли ты себя, а потом попытаешься заразить других? Будете ли вы, ну, знаете, бросать его в людей? Будете ли вы его размораживать?” – говорит Ленцос.

При всем этом Россия все еще может превратить биолаборатории в инструмент для нанесения вреда украинской общественности, превратив возможность того, что патогены могут быть выпущены на свободу, в оружие дезинформации и общественного смятения.

Действительно, Россия уже начала распространять ложную информацию о биологическом оружии в Украине. Например, в начале этого месяца российское министерство обороны заявило, что в Украине действует тайная программа по созданию биооружия, предположительно контролируемая американскими военными; вскоре после этого эксперты, включая ряд российских ученых, заявили, заявив, что нет никаких доказательств, подтверждающих такие утверждения. Северанс говорит, что Украина открыто рассказывает о работе на своих объектах, участвует в международных мероприятиях, таких как Программа совместного уменьшения угрозы, которую США создали для оказания помощи бывшим советским республикам в ликвидации программ оружия массового уничтожения, и регулярно сотрудничает с учеными из других стран.

Такая пропаганда предполагает, что если Россия захватит украинские лаборатории биологических исследований, это может дать Москве больше доводов для дальнейшей дезинформации, которую режим Путина может использовать в попытке оправдать войну перед российскими гражданами; подорвать авторитет международных институтов, таких как Организация Объединенных Наций, которые расследуют заявления о программах биологического оружия; и в целом посеять больше недоверия и неопределенности.

Кроме того, распространяя слухи о биологическом оружии и тем самым создавая ложный нарратив для оправдания применения Россией таких средств уничтожения, российская пропаганда может подорвать давно сложившийся международный консенсус о том, что биологическое оружие бесчеловечно и неприемлемо. Северанс утверждает, что в будущем мир должен делать больше для того, чтобы усложнить возможности для ложных заявлений о программах биологического оружия.

Хотя Украина является участником Конвенции по биологическому оружию, договор о разоружении не содержит протокола проверки, который теоретически мог бы помочь доказать беспочвенность обвинений России. По словам Северанса, российская пропаганда “подрывает с таким трудом выработанные и завоеванные нормы, которые были установлены против применения биологического оружия. Это просто создает опасную обстановку”. 

Источник: Time

Читайте iskova.news в соцсетях:

Telegram:   https://t.me/iskova_news

Twitter:  @IskovaNews

Last Updated on 29.03.2022 by iskova