Что случилось с инициативой “Пояс и путь”?

Инициатива BRI занимает все меньше места в речах китайских лидеров, поскольку на смену ей приходит Глобальная инициатива развития.

Что случилось с инициативой “Пояс и путь”?

Спустя почти десять лет после своего запуска инициатива “Пояс и путь” – то, что когда-то прозвали “проектом века”, – постепенно исчезает из речей китайских лидеров. Но китайская риторика о развитии мира не исчезла – она просто мутировала в новую инициативу – Глобальную инициативу развития (Global Development Initiative – GDI).

Инициатива “Пояс и путь” (BRI) была главной стратегией брендинга внешней политики Китая в последнее десятилетие, и она систематически и неистово ассоциировалась с Си Цзиньпином. Но, на самом деле, Си был среди лидеров, которые в последнее время меньше всего использовали этот термин в своих выступлениях.

Официальное название “Инициатива пояса и пути” (BRI) перестало звучать в речах Си Цзиньпина в 2022 году, по крайней мере, в английских версиях, опубликованных для международной аудитории. За исключением тех моментов, когда он говорит о “продвижении высококачественного сотрудничества по “Поясу и пути”, BRI исчезает из самых важных речей Си, таких как выступления на Боаоском азиатском форуме (БАФ), БРИКС или в Организации Объединенных Наций.

BRI исчезает не только из речей Си, но и из его повестки дня. Если в 2017 и 2019 годах Си использовал форум “Пояс и путь”, чтобы пригласить в Пекин лидеров со всего мира, то в последние несколько лет президентский форум по BRI вообще не проводился.

Вместо этого министр иностранных дел Ван И был китайским лидером, ответственным за проведение “Консультативного совета Форума международного сотрудничества “Пояс и путь” в 2021 году. Си, по сути, делегировал проведение форума “Пояса и пути” Вану.

Из 80 речей китайских лидеров, опубликованных на английском языке на сайте Министерства иностранных дел Китая в период 2021-2022 годов, в 44 речах содержалась ссылка на BRI, в 22 из которых она упоминалась только как “высококачественное сотрудничество в рамках Пояса и пути”, “зеленый Пояс и путь” или “сотрудничество в рамках Пояса и пути”.

Эта новая языковая архитектура BRI, “сотрудничество в рамках Пояса и пути”, является тревожным сигналом о будущем BRI.

Хотя на китайском языке yi dai yi lu (буквально “Один пояс, один путь”) сохраняет свои позиции в качестве названия инициативы “Пояс и путь”, на английском языке Министерство иностранных дел теперь переводит это китайское название такими синтагмами, как “сотрудничество” или “партнерство”, несмотря на то, что в прошлом китайское правительство настаивало на том, чтобы его брендинг был “Инициативой пояса и пути”, и всячески препятствовало тому, чтобы идея “Пояса и пути” ассоциировалась с такими словами, как “стратегия”, “проект”, “план” или другими понятиями.

Китай, похоже, меняет свое представление о “Поясе и пути” для иностранной аудитории, переходя в английском языке от “инициативы” к “сотрудничеству” – возможно, потому, что “сотрудничество” звучит более дружелюбно, в то время как “инициатива” может быть воспринята как геополитический план “сверху вниз”. 

Си Цзиньпин – не единственный лидер, переходящий от инициативы “Пояс и путь” к “сотрудничеству в рамках Пояса и пути”. Так же поступил и Ван И, министр иностранных дел и последний пропагандист BRI в 2021 и 2022 годах. Ван был не только хозяином последнего “форума” “Пояса и пути” в 2021 году, но и высокопоставленным китайским чиновником, больше всех продвигавшим BRI в своих выступлениях в эпоху угасания BRI.

Несмотря на нынешний курс, идеи, связанные с BRI, полностью не исчезли. Напротив, они мутируют в новый нарратив: Глобальную инициативу развития (GDI).

Запущенная во время выступления Си Цзиньпина на Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2021 года, идея GDI столь же неопределенна, сколь и BRI. В ней говорится о содействии развитию параллельно с Повесткой дня в области устойчивого развития ООН на период до 2030 года путем улучшения жизни людей, помощи развивающимся странам, стимулирования инноваций и обеспечения связи между людьми и природой.

Хотя Глобальная инициатива развития призвана стать более экологичным, высококачественным и лучшим проектом, чем BRI, в действительности это всего лишь очередной лозунг, соответствующий потребностям Китая.

Таким образом, после запуска Глобальной инициативы развития судьба BRI стала еще более неопределенной. Возвращаясь к выступлениям, мы видим, что с момента запуска GDI было 28 упоминаний о Глобальной инициативе развития и только 25 – о “Поясе и пути”, причем в 16 из них упоминалось только “высококачественное сотрудничество по “Поясу и пути””.

Картина становится еще менее радужной, когда мы читаем выступления Си Цзиньпина. Он упомянул GDI в 14 из 15 своих выступлений, а вот BRI только восемь раз, и когда он это делал, он использовал синтагму “высококачественное сотрудничество по линии Пояса и Пути”. В последние два месяца BRI исчезла из речей Си, хотя в июне 2022 года он произнес целую речь о “Формировании высококачественного партнерства для новой эры глобального развития”. В этой речи Си ни разу не упомянул BRI, но он вновь запустил бренд GDI и говорил о развитии, сотрудничестве Юг-Юг (SSC), обмене знаниями и помощи другим странам.

Почему “Инициатива пояса и пути” в официальном дискурсе становится просто “сотрудничество пояса и пути”, и почему повествование о BRI переносится на Глобальную инициативу развития?

За последние пять лет имидж BRI сильно пострадал от обвинений в долговой яме, колониализме, экологических проблемах и низких стандартах. Вместо того, чтобы бороться за стирание этих ярлыков и окончательное определение масштабов и целей BRI, Китай придумал некое “мини” BRI. Таким образом, Глобальная инициатива развития – это замаскированная BRI – старая инициатива, стремящаяся выглядеть новой, но при этом оставаться размытой.

Как и идея Шёлкового пути в 2012-2013 годах, риторика “глобального развития” стала повсеместной в речах Си еще до официального запуска инициативы. Более того, в январе 2022 года более 50 стран выразили заинтересованность в присоединении к Группе друзей GDI, созданной в ООН, а более 100 стран заявили о своей поддержке инициативы. Если это вызывает у вас чувство дежа вю, на то есть веские причины: основной рекламный ход BRI строился вокруг большого количества стран, присоединившихся к инициативе через меморандумы о взаимопонимании, и суммы денег, которые BRI планирует инвестировать, часть из которых уже была объявлена ранее, но получила “ребрендинг”.

Кстати, о деньгах. В июне 2022 года Си Цзиньпин объявил о переименовании Фонда глобального развития и сотрудничества Юг-Юг объемом 4 млрд долларов. И снова дежа вю: идея очень похожа на Фонд Шелкового пути – финансовое предложение Си в рамках BRI.

Китай, однако, подчеркивает, что не хочет заменять BRI на GDI. Как заявил Ван И, GDI и BRI – это “двигатели-близнецы” для укрепления сотрудничества в традиционных областях и стимулирования новых направлений”. По словам Вана, GDI “будет формировать синергию с другими инициативами, включая инициативу “Пояс и путь”, Повестку дня 2063 Африканского союза и Новое партнерство для развития Африки”.

Однако слова и действия китайских лидеров создают противоречивое впечатление. BRI находится в латентном состоянии, в то время как GDI занимает все больше места в их речах и в публичном повествовании Китая.

Хотя растущее присутствие GDI в речах китайских лидеров может быть частью стратегии продвижения ИБЗ, ни одна новая или старая инициатива не может заменить или воспроизвести влияние ИБЗ на глобальной арене. Почему? Потому что, с точки зрения пиара, BRI превосходит GDI и другие предложенные западные инициативы, поскольку он был построен на мифе, риторике, энтузиазме и мечтах во всем мире, в том числе и на Западе, о восстановлении Великого шёлкового пути. Этот бренд изначально помог укрепить мягкую силу Китая и его международную привлекательность.

Мало того, что BRI имеет исторический резонанс благодаря своей ассоциации с Шелковым путем, но даже несмотря на то, что GDI – это новая, лучше спланированная инициатива, ей не хватает первоначального восторженного отклика, который BRI вызвала на Западе (который сейчас в значительной степени забыт, заменен негативными нарративами), что помогло ей стать международным именем, брендом, признанным во всем мире. Почти никто не говорит о GDI, никто не мечтает о том, чего может достичь эта инициатива, как когда-то западные СМИ мечтали о BRI.

Важно, что за истекшее десятилетие имидж самого Китая ухудшился, что сказывается на любой предлагаемой им новой инициативе. Без отличного приема многие из этих идей останутся лишь на бумаге. Именно по этой причине Китаю не следует отказываться от бренда BRI. Однако ему следует лучше сформулировать свои цели и будущие действия таким образом, чтобы они не воспринимались другими странами и организациями (такими как США, Европейский Союз, Япония или Индия) как опасные и губительные.

Хотя статус BRI в последние годы был сильно подпорчен из-за волны критики, он не умер и не исчезнет так просто, поскольку его следует воспринимать в основном как китайскую внешнеполитическую стратегию брендинга. И хотя Глобальная инициатива развития становится новым модным термином в речах китайских лидеров, она уже доказала, что не обладает таким очарованием, как инициатива “Пояс и путь”.

06/09/2022

Источник: The Diplomat

Автор: Андрея Брынза (Andreea Brînză)

Андрея Брынза является вице-президентом Румынского института по изучению Азиатско-Тихоокеанского региона (RISAP).

СПРАВКА Новый шёлковый путь (НШП, также Евразийский сухопутный мост) — концепция новой панъевразийской (в перспективе — межконтинентальной) транспортной системы, продвигаемой Китаем, в сотрудничестве с Казахстаном, Киргизией и другими странами, для перемещения грузов и пассажиров по суше из Китая в страны Европы. Идея Нового шёлкового пути основывается на историческом примере древнего Великого шёлкового пути, действовавшего со II в. до н. э. и бывшего одним из важнейших торговых маршрутов в древности и в средние века. Современный НШП является важнейшей частью стратегии развития Китая в современном мире — новый шёлковый путь не только должен выстроить самые удобные и быстрые транзитные маршруты через центр Евразии, но и усилить экономическое развитие внутренних регионов Китая и соседних стран, а также создать новые рынки для китайских товаров (по состоянию на ноябрь 2007 года, около 1 % от товаров на 600 млрд долл. из Азии в Европу ежегодно доставлялись наземным транспортом[1]). Китай продвигает проект «Нового шёлкового пути» как масштабное преобразование всей торгово-экономической модели Евразии, и в первую очередь — Центральной и Средней Азии. Китайцы называют эту концепцию — «один пояс — один путь». Она включает в себя множество инфраструктурных проектов, которые должны в итоге опоясать всю планету. Проект всемирной системы транспортных коридоров соединяет Австралию и Индонезию, всю Центральную и Восточную Азию, Ближний Восток, Европу, Африку и через Латинскую Америку выходит к США. Среди проектов в рамках НШП планируются железные дороги и шоссе, морские и воздушные пути, трубопроводы и линии электропередач, и вся сопутствующая инфраструктура. По самым скромным оценкам, НШП втянет в свою орбиту 4,4 миллиарда человек — более половины населения Земли[2]. Предполагаемое расширение Евразийского сухопутного моста включает в себя строительство железнодорожных путей от трансконтинентальных линий в Иран, Индию, Мьянму, Таиланд, Пакистан, Непал, Афганистан и Малайзию, в другие регионы Юго-Восточной Азии и Закавказья (Азербайджан, Грузия). Маршрут включает тоннель Мармарай под проливом Босфор, паромные переправы через Каспийское море (Азербайджан-Иран-Туркменистан-Казахстан) и коридор Север-Юг. Организация Объединённых Нацийпредложила дальнейшее расширение Евразийского сухопутного моста, в том числе проекта Трансазиатской железной дороги (фактически существует уже в 2 вариантах). Для развития инфраструктурных проектов в странах вдоль Нового шёлкового пути и Морского Шёлкового пути и с целью содействия сбыту китайской продукции в декабре 2014 года был создан инвестиционный Фонд Шёлкового пути[3]. Транспортный маршрут включал трансконтинентальную железную дорогу — Транссибирскую магистраль, которая проходила через Россию и второй Евразийский континентальный мост[en], проходящий через Казахстан[4], но в 2022 из-за вторжения России на Украину грузовые перевозки были перенаправлены в обход России[5]. (Википедия)

Last Updated on 18.09.2022 by iskova