ИРАНСКАЯ ОСЬ СОПРОТИВЛЕНИЯ СТАНОВИТСЯ ВСЕ БОЛЕЕ ДЕЦЕНТРАЛИЗОВАННОЙ

После того, как союзники Ирана потеряли позиции на недавних выборах в Ливане и Ираке, международные наблюдатели начали задаваться вопросом, не ослабевает ли региональное влияние Тегерана.

15 мая избиратели Ливана лишили «Хизбаллу» и ее союзников большинства, которое они имели последние 15 лет. Несколькими месяцами ранее близкие союзники Ирана в Ираке — альянс «Фатех» — понесли гораздо более серьезный удар, поскольку его противники создали против него явное парламентское большинство.

Тем не менее, и «Хизбалла», и коалиция «Фатех» получили значительно больше голосов, чем их оппоненты в абсолютном выражении, и все же смогли направлять послевыборную политику по своему усмотрению.

Эти события, безусловно, отражают новые вызовы, с которыми сталкивается Иран. Но они также предвещают новый, более децентрализованный подход к управлению Осью, который может помочь защитить иранские интересы в долгосрочной перспективе.

На протяжении многих лет Иран умело разрабатывал тактические ответы на региональные события. В 2014 году он поддержал иракцев, когда тем угрожало наступление «Исламского государства», и сумел продолжить спонсировать ХАМАС, несмотря на израильскую блокаду Газы.

Однако быстро растущий круг партнеров Ирана в сочетании с меняющимися региональными и внутренними реалиями все больше затрудняют Тегерану реагирование на возникающие угрозы.

Например, выборы в Ираке и Ливане последовали за широкомасштабными протестами в Багдаде и Бейруте, которые требовали радикальных политических реформ и изгнания иностранных игроков, среди которых был и Иран.

Это заставило некоторых партнеров Ирана дистанцироваться от Тегерана либо политически, либо риторически, чтобы сохранить свою внутреннюю легитимность. И это происходит в то время, когда Иран уже столкнулся с проблемами, вызванными чрезмерным расширением своей региональной сети, слабой экономикой и разногласиями в шиитском сообществе по поводу доктринального статуса иранских священнослужителей.

В результате «Ось сопротивления» переходит от иерархической, сосредоточенной в Иране сети к децентрализованной горизонтальной структуре, которая способствует большей автономии ее членов.

Нарушение контроля со стороны Тегерана вполне может привести к тому, что партнеры будут предпринимать нескоординированные действия, угрожающие иранским интересам. Но выгоды для Ирана и сети остаются все же более значительными. Большая автономия дает Ирану возможность отстраниться от провокационных действий своих партнеров и в то же время, при необходимости,  заручиться их поддержкой.

Причины децентрализации

Иранская Ось сопротивления состоит из сети политических партий и вооруженных групп, которые охватывают Палестину, Ливан, Сирию, Ирак, Афганистан и Йемен. Идеологически она связана совместной борьбой этих игроков против Израиля, США и их союзников, а оперативную поддержку ей оказывают Силы Кудс — внешняя ветвь Корпуса стражей исламской революции. Различные узлы этой сети всегда были связаны с Тегераном с разной степенью интенсивности, но в последнее время они стали более автономными.

Этому способствовали три основных фактора.

Во-первых, размер Оси и сила ее членов значительно выросли. Это усложняет для Тегерана задачу поддержания единых идеологических принципов и политических приоритетов в рамках этой сети.

Во-вторых, централизованная организация сети сделала ее уязвимой для подрыва в результате убийства старших командиров, таких как генерал-майор Кассем Солеймани.

Наконец, для партнеров Ирана политическая власть также принесла новые проблемы. Там, где они присоединялись к правящим коалициям, как в Ливане и Ираке, они становились частью коррумпированных политических систем и рассматривались как соучастники несправедливости, против которой они, по их словам, боролись.

Парадокс власти

Исторически сложилось так, что различные компоненты Оси сопротивления возникли независимо друг от друга в ответ на борьбу, с которой столкнулось различное шиитское население:

• израильская оккупация южного Ливана в 1982 году;
• вторжение Саддама Хусейна в Иран в 1980 году;
• угнетение и изоляция шиитской общины Ирака после 1991 года;
• подъем Исламского государства в 2014 году;
• враждебная позиция монархий Персидского залива по отношению к шиизму, что в последний раз было продемонстрировано казнью более 40 шиитских граждан в Саудовской Аравии.

Иран играл ведущую роль в поддержке местного сопротивления, которое подкреплялось общей шиитской идеологией страданий и социальной справедливости.

Однако в последние десятилетия произошло значительное улучшение политических позиций шиитского населения, особенно после падения иракского режима Баас в 2003 году и освобождения Хизбаллой Южного Ливана в 2005 году.

С расширением возможностей шиитов во всем регионе, основное понятие «сопротивление угнетению» потеряло свою актуальность. Так, некоторые из могущественных союзников Ирана, такие как организация «Бадр» и «Асаиб ахль аль-Хак» в Ираке, освободились от руководства Тегерана и все чаще выбирают свой собственный курс.

Ливанская «Хизбалла» также стала более независимой в ряде аспектов, включая ее подход к внутренней политике и ведение военных операций.

Разрушение центрального контроля Ирана также заметно в Сирии. В ноябре 2021 года главный командир «Сил Кудс» генерал Джавад Гаффари был смещен со своего поста. Хотя связанные с Корпусом стражей исламской революции СМИ утверждали, что Гаффари покинул Сирию после завершения своей миссии, по имеющимся данным, его снятие произошло по просьбе президента Сирии Башара аль-Асада. В Йемене отношения между Тегераном и хуситами, которые и так были слабее, чем с другими союзниками, еще больше ухудшились, когда Иран отказался поддержать нападение движения на Объединенные Арабские Эмираты в январе 2022 года. Поскольку нападение произошло как раз тогда, когда Иран стремился улучшить двусторонние отношения с Абу-Даби, Тегеран выразил свое недовольство хуситами, заявив, что «военные удары не являются решением йеменского кризиса».

Опасности иерархии

Убийство Солеймани в январе 2020 года создало серьезную проблему для иранской «вертикали» сети. Солеймани обладал беспрецедентным влиянием на иранских партнеров. Это давало ему возможность направлять принятие ими решений внутри страны в соответствии с иранскими интересами. Но это влияние было личным и не было институционализировано в Силах Кудс или за их пределами.

Будучи архитектором сети, Солеймани лично выполнял функции главного командира и политического координатора поддерживаемых Ираном вооруженных групп. Следующими в цепи командования были высшие полевые командиры, действовавшие под непосредственным руководством Солеймани, такие как генерал Корпуса стражей исламской революции Хосейн Хадамади в Сирии (убит в 2015 году), Абу Махди аль-Мухандис в Ираке (убит в 2020 году) и Имад Мугние в Ливане (убит в 2008 году).

Все эти убийства подорвали стратегическую согласованность и оперативную эффективность сети, построенной на личных связях. Теперь преемник Солеймани, бригадный генерал Эсмаил Каани, изо всех сил пытается руководить сетью, которую он сам не создавал. Таким образом, основная сила Оси одновременно стала и ее основной слабостью.

Эффект отсутствия Солеймани усугубился в Ираке одновременно с убийством аль-Мухандиса, который поддерживал гармонию между различными шиитскими группами страны. Теперь эта задача оказывается непосильной для Каани.

Чтобы восстановить влияние Ирана, пришлось вмешаться нескольким высокопоставленным иранским представителям, включая секретаря Высшего совета национальной безопасности Али Шамхани, бывшего главу разведки Корпуса стражей исламской революции Хоссейна Таеба, бывшего министра разведки Махмуда Алави и делегатов от ливанской «Хизбаллы».

Несмотря на это, Иран столкнулся с неповиновением со стороны своих иракских партнеров во время нескольких недавних инцидентов. Они отвергли просьбу Тегерана о режиме тишины во время ядерных переговоров с США, а также более раннюю просьбу Тегерана пересидеть оставшийся срок президента Дональда Трампа, не создавая повода для вмешательства США.

Самым громким из непокорных голосов был Кайс аль-Хазали, лидер иракской организации «Асаиб Ахль аль-Хак». В своих публичных заявлениях он прямо опроверг директивы Ирана, заявив, что будет продолжать нападать на американских «оккупантов» и что это решение было иракским.

Неспособность выполнять свои обязательства

Члены «Оси сопротивления» также все чаще испытывают трудности в работе со своими местными избирателями.

Несмотря на то, что шиитские общины Ливана и Ирака пережили значительное политическое возрождение под руководством союзных Ирану групп, эти военные и политические победы не привели к существенным социально-экономическим достижениям.

В конце 2019 года в обеих странах вспыхнули демонстрации против коррупции и отсутствия экономических реформ. Эти протесты потрясли шиитские города и поселки (особенно в Ираке), показав, что союзники Ирана не добиваются результатов для своих сторонников — не говоря уже о гражданах в целом.

Десятилетиями гордившиеся своей защитой обездоленных и борьбой с несправедливостью, Иран и его партнеры теперь являются частью коррумпированных политических режимов в Ливане, Сирии и Ираке, которые работают против народа.

В Ираке поддерживаемые Ираном шиитские группы, такие как «Бадр», «Асаиб» и «Катаиб Хизбалла», боятся потерять свое влияние и политическую значимость после значительных поражений на недавних выборах.

Между тем, важнейший региональный союзник Ирана, Хизбалла, также оказался под беспрецедентным внутренним и внешним давлением. Оппоненты все чаще обвиняют ливанскую организацию в тяжелых политических и экономических кризисах в стране.

Это стало основной причиной того, что оппозиционные группы, выступающие против «Хизбаллы», получили преимущество на выборах в стране в мае 2022 года.

Децентрализованная Ось в действии

Однако эти события не означают, что иранская Ось распадается. Напротив, она превращается из высокоцентрализованной сети в более активную и децентрализованную. В последние годы «взаимопомощь» между партнерами Ирана возросла.

«Хизбалла», например, играет решающую роль в консолидации Оси: она присоединилась к ХАМАС, отвергнув арабские соглашения о нормализации отношений с Израилем, и работала над восстановлением связей этой группы с сирийским режимом. Хизбалла также выступала посредником между шиитскими фракциями Ирака в прошлом году и, как говорят, влияет на переговоры между хуситами и Объединенными Арабскими Эмиратами.

Сотрудничество между иранскими партнерами не является новой тенденцией. Еще в декабре 1983 года ливанская Хизбалла и иракские боевики Дава совместно атаковали ряд целей в Кувейте. Но в последние годы Иран сознательно поощряет такие усилия, особенно обмен военным опытом и тактикой ведения асимметричной войны.

Сегодня иракские и ливанские группировки развернули экспедиционные силы в Сирии и других странах, одновременно обеспечивая передовую подготовку других шиитских сил. «Хизбалла» обучала хуситов в специальных лагерях, обращению с боевыми беспилотниками и тактике партизанской войны.

В интервью авторам статьи боевики-хуситы утверждали, что их группировка проводила обучение и консультирование членов палестинского движения Хамас на месте во время израильского наступления на Газу в мае 2021 года. Совсем недавно иракские группировки продемонстрировали личную поддержку хуситам, вопреки Ирану, совершив одну из собственных атак на Объединенные Арабские Эмираты.

Новые финансовые ограничения также стимулируют сотрудничество. С 2018 года правительство США проводило политику «максимального давления», направленную на изменение курса внешней политики и политики безопасности Ирана. Такая стратегия в значительной степени опиралось на санкции, которые подтолкнули связанные с Ираном группы к диверсификации источников финансирования.

В результате они совместно расширили свои портфели за счет таких видов деятельности, как контрабанда наркотиков и продажа контрафактной продукции. Побочным эффектом этого стало более глубокое встраивание этих групп в местную политическую экономику и развитие внутриосевых контактов независимо от Ирана.

Как сообщило в прошлом году расследование New York Times, Четвертая бронетанковая дивизия сирийской армии, которой командует младший брат Башира аль-Асада, сотрудничала с сирийскими спецслужбами и другими связанными с режимом полевыми командирами для создания сети контрабанды каптагона (фенетилина) по всему Ближнему Востоку.

Представители ливанских и иракских правоохранительных органов утверждают, что Хизбалла все больше полагается на торговлю наркотиками при помощи сирийского режима, чтобы платить своим бойцам, покупать оружие и предоставлять социальные услуги. Известно, что различные проиранские военизированные группировки в Ираке, такие как «Катаиб Хизбалла», используют наркоторговлю в аналогичных целях.

Аналогичным образом, поскольку санкции и израильские авиаудары затруднили передачу оружия и технологий, союзники Ирана сотрудничают друг с другом для развития собственных возможностей по производству ракет. Например, усилия «Хизбаллы» по самостоятельному производству высокоточных управляемых ракет привели к развитию ряда военных производств в Ливане и Сирии.

В 2019 году Иран похвастался своей способностью оснастить ракетной техникой своих партнеров в секторе Газа.

В Йемене в Сааде было создано предприятие по производству наземных мин, выпускающее около 20 тонн мин в день.

В Ираке шиитские группы сопротивления создали свои собственные беспилотные летательные аппараты.

Хотя эти группы продолжают пользоваться иранской военной помощью, их зависимость от иранского оружия и комплектующих снижается по мере расширения самостоятельного производства.

Такая межгрупповая помощь углубляет взаимные обязательства между членами Оси, одновременно значительно снижая зависимость от Ирана в плане оперативной и финансовой поддержки. Это также означает, что атака на один из узлов сети все больше рискует навлечь ответ со стороны других узлов.

Наконец, это диверсифицирует ресурсы, доступные как Ирану, так и другим членам Оси, чтобы противостоять санкциям, давлению или прямым атакам.

Заключение

Создавая «Ось сопротивления» на Ближнем Востоке, Кассем Солеймани добился стратегического консенсуса между разнородными организациями, которые не обязательно имели прямые идеологические связи с Ираном. Хотя он управлял сетью в высшей степени персонализированно, он также помог заложить основу для более децентрализованной модели, возникающей сегодня. Солеймани никогда не был заинтересован в создании группы полностью зависимых доверенных лиц. Вместо этого он стремился помочь региональным партнерам развить собственную оборонную промышленность и интегрироваться в политическую и экономическую жизнь своих стран.

Парадоксально, но децентрализация снижает прямую полезность Оси как инструмента иранской внешней политики, но, при этом, повышает ее устойчивость и возможности. Партнеры могут предпринять действия, противоречащие иранским интересам, например, нападения, угрожающие будущему ядерной сделки или сближению с Объединенными Арабскими Эмиратами. Но Иран также получает более плотную оборонительную сеть с более правдоподобным отрицанием, чтобы отвечать на угрозы противников.

Тем не менее, обеспечение преимуществ этой новой организационной модели требует сохранения определенной степени идеологической и политической согласованности.

Здесь внутренние потрясения и расхождение интересов создадут следующий набор проблем для Оси сопротивления. Поскольку члены организации становятся все более устойчивыми и могут задействовать горизонтальные сети для получения поддержки, их стимул соблюдать иранские приказы, скорее всего, снизится. Например, если Иран вновь присоединится к ядерной сделке, некоторые из его партнеров могут отказаться выполнять необходимые условия. Пока что Ось остается достаточно согласованной, чтобы все ее участники получали выгоду. Но местное политическое сопротивление и более сильные международные противники могут в конечном итоге сделать Ось настолько децентрализованной, что она просто распадется.

14/07/2022

Источник: War On The Rocks

Авторы: Нэнси Эззеддин и Хамидреза Азизи

Last Updated on 16.07.2022 by iskova