БУДУЩЕЕ КОГНИТИВНОЙ ВОЙНЫ КИТАЯ: УРОКИ ВОЙНЫ В УКРАИНЕ
С развитием искусственного интеллекта, нейронауки и цифровых приложений, таких как социальные сети, старшие офицеры и стратеги Народно-освободительной армии Китая (НОАК) утверждают, что в будущем можно будет воздействовать на мозг противника, чтобы напрямую влиять на познание человека. Это создаст возможность покорить врага без боя, либо техническими, либо информационными средствами.
Изменят ли уроки войны в Украине их мышление по этому вопросу — и, следовательно, изменят ли они планы возможных будущих вторжений на Тайвань?
Война России против Украины не просто кинетическая: она включает в себя ожесточенную борьбу за волю лидеров и общественное мнение среди населения Украины, России и международного сообщества.
В этой когнитивной битве распространение информации с помощью цифровых средств стало важным фактором, определяющим вероятный исход войны. Однако война в Украине показывает ограниченность когнитивной войны в обеспечении независимого стратегического преимущества.
Если китайские стратеги считают, что человеческий мозг станет следующим полем боя (есть некоторые доказательства тому, что они считают именно так) то опыт России в Украине заставляет с осторожностью относиться к слишком большим инвестициям в эту теорию.
Когнитивная война сама по себе не может выиграть войну.
Западные аналитики также должны быть осторожны и не предполагать, что Китай будет полагаться на когнитивные или другие нефизические меры для покорения Тайваня.
Хотя влияние на сознание противника давно является предметом обсуждения китайских военных теоретиков, они, возможно, извлекают из сопротивления Украины не совсем те уроки, о которых думают западные комментаторы.
Что такое когнитивная война
Один китайский теоретик описывает когнитивную войну как использование общественного мнения, психологических и правовых средств для достижения победы. В соответствии с изречением Сунь-Цзы о том, что высшее мастерство состоит в том, чтобы сломить сопротивление противника без боя, Китай уже давно считает, что
- идеальной победой над врагом является та, которая достигается без физического боя.
Положение о политической работе НОАК, пересмотренное в 2003 году, определило «три битвы», которые должна вести НОАК.
Эти три битвы состоят из:
- войны за общественное мнение — чтобы повлиять на внутреннее и международное общественное мнение;
- психологической войны — чтобы шокировать и деморализовать солдат и гражданских лиц противника;
- юридической войны — чтобы заручиться международной поддержкой с помощью международного и внутреннего права.
Таким образом, все три битвы тесно связаны с когнитивной войной.
В нескольких работах, опубликованных китайскими стратегами в начале 2000-х годов, говорилось, что в будущем информационная война будет вестись в трех сферах:
- физической;
- информационной;
- когнитивной.
Эти стратеги предсказывали, что со временем важность когнитивной сферы будет возрастать и в конечном итоге станет ключевым моментом в ведении войны. С тех пор большая часть работ, опубликованных китайскими стратегами за последние два десятилетия, основывалась на идее о том, что война происходит в таких сферах:
- физической сфере — на суше, море, в воздухе и космосе;
- информационной сфере — в коммуникационных сетях и информации в них;
- сфере человеческого познания — состоит из воли лидера и общественного мнения.
В 2000-х годах китайские стратеги сосредоточились на информационно-коммуникационных технологиях.
В последние годы они сосредоточились на развитии искусственного интеллекта и того, что они называют «наукой о мозге», в дополнение к цифровым технологиям, таким как социальные сети.
Например, Го Юньфэй (郭云飞), президент Университета информационной инженерии Сил стратегической поддержки НОАК, в 2020 году утверждал, что из физической, информационной и когнитивной областей именно когнитивная область станет конечной областью военного противостояния между крупными державами.
Борьба в когнитивной среде напрямую влияет на мозг, воздействуя на эмоции, мотивы, суждения и действия, и даже контролируя мозг противника. Как двигатель познания, мозг может стать главным полем битвы в войне будущего.
Способность контролировать мозг — это ключ к борьбе в наиболее важных когнитивных областях будущих военных действий.
Го Юньфэй далее заявил, что операции в когнитивной области воплощают идею победы над врагом без боя, в отличие от операций в физической и информационной областях.
Ци Цзяньго (戚建国), бывший заместитель начальника штаба НОАК, также заявил, что в будущих войнах те, кто контролирует когнитивную область своих противников, смогут подчинить их без боя.
Таким образом, старшие офицеры НОАК утверждают, что операции в когнитивной сфере воплощают в себе высказывание Сунь-Цзы о том, что сопротивление противника можно сломить без боя.
Эта концепция когнитивной войны подкрепляется ее интеграцией с «интеллектуализированной» войной, которая является новой военной стратегией Китая, упомянутой в 2019 году, в дополнение к существующей военной стратегии «информатизированной» войны («intelligentized” warfare).
Интеллектуализированная война сосредоточена на использовании искусственного интеллекта и характеризуется четырьмя ключевыми особенностями:
- повышенные возможности обработки информации;
- быстрое принятие решений;
- использование роев (скоплений);
- когнитивная война.
Китайские стратеги заявили, что человеческое познание находится в центре внимания интеллектуализированной войны, и что стратегические цели могут быть достигнуты путем прямого воздействия на познание противника.
Ци Цзяньго, бывший заместитель начальника штаба НОАК, заявил, что те, кто одержит верх в разработке технологий искусственного интеллекта нового поколения, смогут контролировать жизненно важный элемент национальной безопасности — человеческое познание.
Китайские стратеги также утверждают, что прямое вмешательство в мозг противника или подсознательное управление им может вызвать у него психические повреждения, замешательство и галлюцинации, что заставит его сложить оружие и сдаться.
Неясно, как Китай намерен использовать будущие технологии для контроля мозга противника. В случае с имеющимися в настоящее время технологиями, НОАК, похоже, рассматривает запугивание с помощью военных действий и использования дезинформации.
Запугивание включает в себя маневрирование и развертывание войск в определенных местах, подготовку к операциям подразделений стратегического ядерного оружия и проведение военных учений в целях запугивания.
Дезинформация может распространяться через интернет и телевизионные передачи. Она также включает в себя обман вражеской разведки, наблюдения и рекогносцировки с помощью электромагнитных или кибернетических средств, чтобы ввести в заблуждение командира.
Кроме того, Пань Хунлян (庞宏亮), сторонник интеллектуальной войны, обсуждал широкий спектр технологических достижений США, таких как использование небольших беспилотных систем для наблюдения, а также говорил о важности использования новейших технологий для влияния на человеческое познание.
Например, он утверждает, что беспилотные системы, такие как боты социальных сетей, действующие в киберпространстве, могут манипулировать общественным мнением, и что в будущем сверхкомпактные беспилотные системы, напоминающие небольших животных, смогут тайно проникать в комнаты президента или другого лица, принимающего главные решения, чтобы запугать или убить их, тем самым подчинив себе волю противника и контролируя его.
Однако возможно ли использовать когнитивную войну для достижения победы без физического боя, как утверждают многие китайские старшие офицеры и стратеги? Как уроки войны в Украине меняют эти теории?
Во второй части этой статьи будет рассмотрена осуществимость этой теории и потенциал будущих изменений в данной теории на основе уроков, полученных в ходе войны в Украине.
Пределы когнитивной войны. Пример Украины
Высшие должностные лица и стратеги НОАК пока публично не обсуждали уроки войны в Украине. Однако, ряд исследований в США указывает на возможность того, что уроки войны в Украине могут изменить ход планов Китая по потенциальному вторжению на Тайвань.
В одной статье предсказывается, что стоимость прямого военного вторжения на Тайвань будет высокой, и Китай будет терпеливо ждать окончательной капитуляции Тайваня.
Другое исследование предсказывает, что, увидев сопротивление вторжению России, Китай попытается нанести психологический удар по Тайваню и сломить его волю к сопротивлению с помощью следующих средств:
- препятствование вмешательству США с помощью ядерных угроз;
- физическая изоляция путем окружения Тайваня военно-морскими силами;
- убийство политических и военных лидеров Тайваня.
В третьем документе отмечается, что Китай может провести более широкую операцию до нападения, включая разжигание раскола в тайваньском обществе, распространение дезинформации и блокирование коммуникаций между Тайванем и внешним миром.
Все эти прогнозы являются разумным анализом, учитывая, что высшие должностные лица и стратеги НОАК заявляли, что человеческое познание находится в центре военных действий, и говорили о важности покорения противника без боя. Китайские теоретики, похоже, сосредоточились на когнитивном аспекте войны в Украине.
Но будет ли Китай больше, чем когда-либо, полагаться на когнитивную войну при вторжении на Тайвань, как утверждают многие аналитики?
Как описывают китайские стратеги, когнитивная война с использованием искусственного интеллекта и «науки о мозге» использует технологии будущего, которые еще не разработаны. Хотя в когнитивной войне в Украине нет футуристических концепций прямого воздействия на мозг с помощью таких новых технологий, стоит проанализировать влияние человеческого познания на исход войны. В частности, продолжающаяся война иллюстрирует важные уроки традиционных китайских концепций, связанных с человеческим познанием:
- война общественного мнения, которая влияет на внутреннее и международное общественное мнение с целью получения поддержки;
- психологическая война, которая шокирует и деморализует военных и гражданское население противника.
При захвате Крымского полуострова в 2014 году Россия вела хитроумное сражение в области человеческого познания. Когда военные подразделения без опознавательных знаков, указывающих на их принадлежность, — так называемые «маленькие зеленые человечки» — внезапно заняли Крымский полуостров, президент Владимир Путин немедленно выступил с заявлением, отрицающим причастность России. В течение нескольких часов его высказывания были опубликованы в Washington Post, BBC и других западных СМИ. Целью заявления Путина было манипулирование международным общественным мнением путем введения людей в заблуждение и предотвращения вмешательства международного сообщества в критический период псевдореферендума об аннексии полуострова.
Россия также использовала государственные СМИ и фабрики троллей для изощренного распространения стратегического нарратива о «репрессиях против русского населения в Украине». Этот стратегический нарратив был призван придать видимость легитимности вторжению России в Украину и создать у международного сообщества ложное представление о виновности Украины.
Например, Россия одновременно выпустила фальшивые новости о «массовом убийстве Украиной пророссийских жителей в Одессе» и «сокрытии СМИ США массового убийства в Одессе». Эти фальшивые новости накладывались друг на друга, чтобы создать впечатление, будто правда скрывается, и посеять ложное восприятие в международном сообществе.
У России нет концепции когнитивной войны, вместо нее используется концепция информационно-психологического противостояния. Однако этот метод использования цифровых средств для воздействия на мысли и ценности людей во многом схож с тем, что Китай называет когнитивной войной. И Россия в 2014 году добилась успеха в такой войне.
Однако в нынешней войне Россия не достигла своих целей не только в физической сфере, но и в сфере человеческого познания.
Заявления о проведении «специальной военной операции» по «спасению угнетенного российского населения» похожи на стратегический нарратив, который они использовали в 2014 году и который, возможно, был предназначен для утверждения легитимности перед международным сообществом. Однако, хотя этот стратегический нарратив сработал внутри России, он не повлиял на международное общественное мнение так, как это было в 2014 году.
В ответ, президент Украины Владимир Зеленский остался в своей столице Киеве, несмотря на российские угрозы.
Благодаря мужеству президента, украинское правительство смогло распространить точную информацию, сохранить единство украинского народа, получить высокий уровень поддержки со стороны международного сообщества и обеспечить физическую помощь со стороны многих стран.
Украинское правительство также использовало информацию из открытых источников и разведданные, предоставленные Соединенными Штатами, для борьбы с российскими военными и демонстрации украинского мужества и зверств российских военных международному сообществу.
Поддержка США сыграла ключевую роль в этой когнитивной войне. Соединенные Штаты использовали стратегию пребутализации (стратегия упреждения) — быстро раскрывая секретную информацию, чтобы предать огласке решение Путина вторгнуться в Украину до начала войны.
Во многих статьях эта стратегия получила высокую оценку: она заранее снизила доверие к российскому стратегическому нарративу и способствовала созданию атмосферы большей сплоченности среди демократических стран, что привело к материальной поддержке Украины.
Кроме того, защита, предоставленная кибервойсками США, и поддержка высокотехнологичных компаний сыграли важную роль в поддержании информационно-коммуникационной инфраструктуры Украины, что позволило Украине быстро распространять информацию в мире.
Таким образом, в краткосрочной перспективе Украина и демократические страны во главе с США имеют явное преимущество на общественно-познавательной арене. Это превосходство приносит материальную поддержку со стороны международного сообщества, которая необходима Украине для продолжения борьбы.
Однако, именно физические силы Украины, вооруженные беспилотниками и Джавелинами, защитили столицу Киев от натиска российских бронетанковых частей и отвоевали часть оккупированной Россией территории, а не когнитивная война.
Украине требуется больше физических средств, включая артиллерию, танки, истребители и зенитное оружие, чтобы подготовиться к более затяжной битве.
В долгосрочной перспективе нет никаких гарантий, что Украина сохранит свое превосходство в когнитивной войне. В наш век Интернета и социальных сетей международное общественное мнение непостоянно. Если эта война будет продолжаться годами, поддержка Запада, скорее всего, ослабнет, поскольку внутренняя политика снова начнет доминировать над местными нарративами.
Если материальная поддержка со стороны демократических стран уменьшится, Украине будет трудно продолжать физическую борьбу. Тем временем Россия усиливает свой репрессивный режим, вводя тюремные сроки до 15 лет за распространение информации, отличающейся от официальных заявлений правительства. Такой репрессивный режим является благоприятным фактором в когнитивной войне внутри страны. Он позволяет России сохранять поддержку собственного народа, что является минимальным условием для продолжения войны.
В войне в Украине Украина и Россия предпринимали и будут предпринимать различные усилия, чтобы заручиться поддержкой международного сообщества и своих граждан — и в долгосрочной перспективе Украине, возможно, будет все труднее одержать победу в этом отношении.
Война в Украине демонстрирует важность стратегического распространения информации для влияния на восприятие людей и завоевания поддержки внутреннего и международного общественного мнения в цифровую эпоху.
Однако Украина не сможет вернуть свои восточные и южные территории, потерянные Россией, только с помощью когнитивной войны.
Исход войны будет определяться борьбой в физической сфере.
Таким образом, российско-украинская война показывает, что когнитивная война сама по себе не может выиграть войну. Заявления китайских теоретиков о том, что они выиграют войну с помощью когнитивной войны без прямого боя, просто неосуществимы при нынешнем уровне науки и техники.
Другими словами, вопреки многим анализам, Китай не сможет поставить Тайвань на колени только косвенными средствами, такими как психологические удары с помощью ядерных угроз, блокады, обезглавливания, распространения дезинформации и блокирования коммуникаций.
Дают ли новые технологии стратегическое преимущество
Это подтверждает опыт кибервойны в Украине. В последнее десятилетие многие правительственные чиновники и киберэксперты предупреждали о разрушительных кибератаках, которые могут убить людей и разрушить критически важную инфраструктуру. До вторжения России в этом году эксперты также предсказывали кибератаку на энергосистему Украины, которая оставила бы миллионы украинцев без тепла в лютый холод и психологически подавленными.
После вторжения в Украину 24 февраля, Россия начала кибератаки на компьютерные системы украинского правительства, военных и критической инфраструктуры, что привело к сбоям в работе некоторых систем. KA-SAT, используемый военными и разведывательными службами Украины, также перестал функционировать из-за кибератак.
Однако кибервойна оказалась не столь решающей, как предполагалось до войны, и Россия не получила стратегического преимущества только за счет кибервойны. Война в Украине показала, что кибервойна не достигает стратегического эффекта сама по себе, а лучше всего используется как инструмент поддержки наземных, морских и воздушных операций.
Таким образом, война в Украине показала, что когнитивная война и кибервойна — которые используют цифровые средства и ведутся в нефизических областях — сами по себе не обеспечивают стратегических преимуществ.
Если высшие должностные лица и стратеги НОАК придут к такому же пониманию, они будут продолжать делать акцент на операциях в существующих физических доменах, а также в нефизических доменах. Действительно, они признают сосуществование механизированной, информатизированной и интеллектуализированной войны и будут продолжать придерживаться такой позиции.
Ни Сунь-Цзы, который идеализировал покорение противника без боя, ни британский стратег Б.Х. Лиддел Харт, который отстаивал стратегию непрямого подхода, не давали конкретных советов о том, как реализовать ее на практике.
И за всю долгую историю войн именно физические сражения подавляли волю противника.
Рекомендации для Соединенных Штатов и их союзников
Учитывая эти уроки, Китай, сосредоточившись на когнитивной войне, будет продолжать инвестировать в существующие физические домены и улучшать координацию между ними. В противодействии Китаю, Соединенным Штатам и их союзникам необходимо проанализировать китайскую концепцию когнитивной войны, а также изучить координацию операций в когнитивной, информационной и физической сферах.
Соединенные Штаты и их союзники, как демократические страны, должны усовершенствовать свои собственные теории когнитивной войны. Влияние на когнитивную сферу других стран требует понимания их культуры, определения целей и создания стратегических повествований, учитывающих особенности этих целей.
В когнитивной войне информация — это боеприпасы, и нужная пуля должна быть выпущена в нужное время и в нужном месте.
С 2014 года Россия продемонстрировала эффективность распространения дезинформации с помощью цифровых средств.
Однако война в Украине показала, что лучшим оружием демократического общества является точная огласка и быстрое раскрытие информации.
Война в Украине демонстрирует важность внутреннего и международного общественного мнения.
Когнитивная война, однако, является лишь одним из способов получения стратегического преимущества, и возможность победить врага без боя сомнительна.
Это не делает когнитивную войну бесполезной: скорее, ее следует рассматривать как один из многих инструментов. Кибервойна также редко достигала подавляющего стратегического преимущества сама по себе. Тем не менее, она была интегрирована в наземные, морские и воздушные операции и стала неотъемлемой частью современной войны.
Таким же образом, когнитивная война должна быть эффективно интегрирована в операции на суше, на море, в воздухе, в космосе и в киберпространстве.
Координация между когнитивной войной и другими операциями необходима, поскольку средства воздействия на восприятие противника включают не только передачу и раскрытие информации, но и запугивание и сдерживание посредством действий физических средств, а также цифровое распространение информации.
Для включения когнитивной войны в существующие операции могут быть полезны процедуры целеуказания, которые позволяют выделить несколько средств воздействия на познание противника.
22 ИЮЛЯ 2022 ГОДА
Источник: War On The Rocks
Автор: Коитиро Такаги
Полковник Коитиро Такаги является приглашенным научным сотрудником Гудзоновского института. Бывший заместитель начальника секции оборонных операций 1-го оперативного отдела J-3 Объединенного штаба Японии. Разрабатывал планы совместных операций и приказы в сложных условиях безопасности в Восточной Азии.
Last Updated on 27.07.2022 by iskova