А уж таланту Гудини ловко выбираться из замкнутых пространств позавидовал бы заключенный Алькатраса и любой человек, застрявший в западне скучного разговора с малознакомым коллегой.

Освобождение от оков было фишкой Гудини, на этом поле ему не было равных. Но публике нельзя давать скучать, поэтому иллюзионист придумывал все новые трюки, постоянно усложняя их. Один из самых зрелищных фокусов в его арсенале — освобождение из молочного бидона.

На сцену выносили большой бидон высотой около метра, спроектированный по чертежам Гудини. Любой желающий мог подняться на сцену, осмотреть его сверху донизу, простучать и прощупать вволю — словом, убедиться, что нет двойного дна или еще какого подвоха. Дальше резервуар заполняли водой, после чего фокусник протискивался внутрь.

Жидкость по закону Архимеда выплескивалась наружу, поэтому ассистенты демонстративно доливали воду прямо на голову несчастному Гудини, закрывали крышку и запирали шесть висячих засовов (зрители могли принести на выступление свои замки и попросить использовать их, чтобы точно исключить возможность обмана). Затем бидон закрывали ширмой — и начиналось представление.

Прежде чем приступить к смертельному номеру — а афиши не скупились на такие громкие заявления, обещая, что в случае неудачи фокусника ждет смерть, — Гудини просил зрителей задержать дыхание на время исполнения трюка: без фанатизма, кому насколько позволит объем легких. Для пущего саспенса на сцене висели большие часы, драматически громко отсчитывавшие секунды: на первой минуте зал добропорядочно не издавал ни единого вдоха, но с каждым движением стрелки энтузиазм спадал.

К концу второй минуты даже самые стойкие выдыхали, а по залу прокатывалось нешуточное волнение: человек не может так долго находиться без воздуха, остановите шоу! Разумеется, земная жизнь не была Гудини в тягость, погибать он совершенно не собирался: когда ширму наконец убирали, перед зрителями представал мокрый, но живой фокусник, восседающий на бидоне, как на троне.

Он выбирался наружу практически сразу, как ставилась ширма. Секрет фокуса прост до неприличия: горловина бидона была съемной. Она держалась на специальных заклепках, которые поворачивались изнутри. Хорошо замаскированные, они не бросались в глаза даже самому придирчивому зрителю, тем более что они концентрировались на массивных замках и поисках двойного дна. На самом деле засовы выполняли чисто декоративную функцию: в них не было никакого смысла, учитывая, что Гудини не открывал крышку, а просто снимал половину бидона, как верхнюю часть матрешки.

3. Cтена? Подвинется!

Несмотря на то что во время трюка с освобождением из молочного бидона публика оказывалась на пороге добровольной асфиксии, сам Гудини не считал этот фокус чем-то экстраординарным. Гудини не пасовал ни перед какими трудностями, чтобы заставить мир снова и снова говорить о себе, и раз за разом выходил на новый уровень невозможного. Так, одним из самых обсуждаемых трюков стало прохождение сквозь стену. Ее строили прямо на глазах зрителей, чтобы никто не усомнился в ее прочности и целостности.

Стену возводили на сцене, застеленной ковром: ассистенты укладывали кирпич за кирпичом и закрепляли слои цементом. Гудини предлагал желающим подняться и проверить стену: никаких тайных ходов и замаскированных лазов в ней не было, стена действительно была мощна, прочна и непробиваема, как плен заблуждений.

После этого на сцену выкатывали две большие ширмы и устанавливали по обеим сторонам от стены. Гудини заходил за одну из них, поднимал руки, демонстрируя их публике, и выкрикивал: «Я здесь!» Народ, безмолвствуя, следил за происходящим. Вот проходит несколько секунд — и над другой ширмой показываются две ладони и раздается: «А теперь я здесь!» Ширму отодвигали, и Гудини в самом деле оказывался здесь, то есть там.

Обойти стену было нельзя — ее строили вплотную с другой стеной; перелезть незамеченным для публики — тоже. Оставалось только пройти насквозь. Даже те, кто держался за законы физики двумя руками, начинали сомневаться, потому что, как говорили взбалмошные классики, когда исключаешь невозможное, то оставшееся, каким бы невероятным оно ни казалось, и есть ответ.

Но Гарри Гудини — это все-таки не Рихард Зорге, поэтому просачиваться сквозь стены ему было не под силу, а вот в мастерстве манипуляций общественным вниманием равных ему не было, иначе бы публика уже в начале представления справедливо поинтересовалась, зачем на сцене этот ковер. А он там выполнял свою главную функцию: дырку в полу закрывал. Скрывшись за ширмой, Гудини утапливал ковер, нырял в тайный лаз, проделанный ровно под стеной, и вылезал уже на другой стороне.

4. Мотор, камера пыток!

Поскольку ушлые коллеги постоянно норовили подрезать у Гудини парочку эффектных трюков, фокуснику приходилось выдумывать все новые и новые или хотя бы усложнять старые. Так было и с молочным бидоном, который стали показывать все, кому не лень, от подражателей до шарлатанов. Гудини поступил единственным мудрым способом: не стал бодаться с ветряными мельницами, а придумал фокус «китайская камера для пыток водой», выйдя на принципиально новый уровень.

Он заказал специальную камеру за 10 тысяч долларов и тут же запатентовал ее от греха подальше. Это был продолговатый ящик из красного дерева и никеля, передняя часть которого была выполнена из закаленного стекла. В ширину камера достигала почти 70 см, а в высоту — 150 см. Гудини заковывали в наручники, на ноги крепили колодки, после чего подвешивали за лодыжки и опускали в этот ящик с водой головой вниз — колодки встраивались в специальные отверстия в крышке, как в пазы.

Ящик накрывали тканью, скрывая от нежной публики страдания фокусника, все-таки приятное дело камерой пыток не назовут. Но всего через несколько минут иллюзионист представал перед аудиторией — без наручников и колодок, промокший до костей, но не подмочивший репутацию. Секрет фокуса заключался, во-первых, в конструкции крышки камеры: когда Гудини погружали в воду, прорези становились чуть шире, и прекрасная физическая форма позволяла фокуснику подтянуть колени к груди и перевернуться внутри ящика. Во-вторых, когда Гудини опускали в камеру, из нее вытеснялось некоторое количество воды — этот воздушный карман давал возможность дышать после высвобождения из колодок.

В-третьих, сама крышка с колодками легко открывалась изнутри, чего, конечно, не мог обнаружить ни один зритель, которого Гудини традиционно призывал из толпы, чтобы как следует осмотреть камеру. Поэтому выбраться из ящика становилось для Гудини делом техники и опыта — сложным, но не невозможным.