В конце сентября 1940 года Адольф Гитлер (Adolf Hitler) приказал организовать эвакуацию детей из крупных городов, подвергающихся бомбардировкам, в сельскую местность или иные населенные пункты, где они смогут переждать опасность. Называлась эта масштабная операция “erweiterte Kinderlandverschickung” (расширенная отправка детей за пределы городов). Чиновники сознательно не называли ее эвакуацией, чтобы не запугивать мирное население “рейха”, на тот момент убежденное в том, что блицкриг скоро закончится, бомбежек не будет, солдаты вернутся и жизнь наладится.

Но блицкриг затянулся, и за годы войны “отправке” подверглись сотни тысяч немецких детей. Разные источники указывают разные цифры: от 2 до 3 миллионов человек, включая учеников младших и старших классов, а также дошкольников, которых нередко эвакуировали из городов вместе с матерями.

Детские летние лагеря: трансформация традиции

Собственно, отправлять детей за город не было чем-то новым.

Уже в конце XIX века в Германии были детские лагеря: с песнями, утренними линейками, совместными походами и т.д.

С 1933 года организацией коллективного отдыха детей на природе занималась так называемая “Национал-социалистическая народная благотворительность”.

С 1940 года эта организация взяла на себя отправку детей в возрасте до 10 лет в безопасные районы. Детьми постарше занимался “гитлерюгенд” – молодежная организация Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП). Контролировать процесс поручили Бальдуру фон Шираху (Baldur von Schirach) – главному человеку в “рейхе” по делам молодежи.

“Рейх”, высылая детей из городов, убивал сразу трех зайцев:

1) будущее страны в виде подрастающего поколения имело больше шансов выжить вдали от бомбежек;

2) у матерей освобождалось время для работы, к примеру, на военных заводах;

3) в лагерях было проще направлять детей в идеологически необходимое нацистам русло, используя “правильные” песни, книги или коллективные походы в кино, где демонстрировались исключительно успехи Германии на всех фронтах Второй мировой.

Детские лагеря: правила зачисления и поведения

Отправку детей за пределы городов называли “расширенной”, но попасть в лагерь мог далеко не каждый ребенок.

Так, дети, страдающие эпилепсией, энурезом, “асоциальные” (те, кто не мог жить в коллективе и по правилам), а также “мишлинги” (согласно нацистской расовой терминологии – имеющие предков еврейского происхождения) не допускались к отправке.

Поначалу родителям не позволяли посещать отпрысков, но потом, когда стало ясно, что война затягивается, посещения разрешили.

Некоторые дети оставались за пределами дома долгие месяцы, меняя один пансион или лагерь на другой. Размещали детей не только в лагерях, которые раньше использовались во время каникул, но и в небольших загородных гостиницах, на территории школ или других учебных заведений в относительно безопасных регионах. Кого-то удавалось отправить к родственникам.

Дошкольников отсылали за город с мамами, расселяя по семьям в частных домах. В лагерях за школьниками присматривали учителя.

Кроме того, к каждому “отряду” приставляли наблюдателя-юношу или наблюдателя-девушку из “гитлерюгенда”, которые следили за соблюдением распорядка дня и за тем, чтобы дети воспитывались на благо “рейха” и в духе НСДАП.

Лагеря обычно делились на женские и мужские.

Строго регламентированный распорядок дня (подъем, линейки, приемы пищи, отбой и т.д.), униформа, четко выраженные командные структуры и ритуалы подчинения, спорт, приучение к труду (иногда помощь на полях, иногда – на заводах), строевая подготовка, стрельба, политинформация, коллективные празднования, чтения и походы, – каждый из этих элементов считался важной составной частью национал-социалистического образования.

Что касается получения знаний, то с этим было сложнее. Обеспечить каждый отряд преподавателями- предметниками было невозможно, поэтому какие-то уроки вынужденно отодвигались на второй или даже третий план.

Когда война подходила к концу, лагеря начали закрывать один за другим.

Кого-то успели отправить домой в организованном порядке, но некоторым детям пришлось самим добираться домой через полстраны или даже из-за границы, поскольку некоторые лагеря находились, например, на территории Польши, Венгрии или Австрии.

Воспоминания эвакуированных детей

Херман Йозеф Хекман (Hermann Joseph Heckmann) родился в 1929 году в небольшом поселке неподалеку от Кобленца. В 1940 году ему было 11 лет.

В лагерь он попал в 1944-м.

Главного надзирателя, назначенного “гитлерюгендом”, звали Вальтер, и был он очень вредным молодым человеком, мучившим ребят бесконечными тренировками на холоде и в грязи. В лагере Вальтера ненавидели: “Ему очень нравилась дочка пекаря, но она и слышать о нем не хотела. Мы уговорили девушку сходить с ним погулять хотя бы на два часа. Ей понравился наш план, и она согласилась. Когда Вальтер вернулся со свидания, то нашел записку в своей комнате: “Еще раз будешь издеваться над нами – окажешься в больнице”.

Мы вынесли всю мебель из его комнаты и разбросали ее на террасе и по парку, а его одежду развесили высоко на ветках деревьев. Учителей это позабавило, мы и сами повеселились, и с тех пор в лагере царили тишина и покой!”

Эдит Рухёфер (Edith Ruhöfer) родилась в 1930 году в Дуйсбурге. Когда ее отправили в лагерь, ей было неполных 10 лет: “В лагере нам жилось прекрасно, особенно потому, что все дети были заражены верой в “фюрера”… Особенно мне нравилось, что мы все делали вместе, сообща… Рождество в лагере я тоже никогда не забуду. Мы делали игрушки для детей, чьи отцы воевали: шлифовали деревянные детали для конструктора… Мы шлифовали и пели за работой. Это невозможно забыть. Особенно запах дерева по всему дому… Потом мы получили табели с оценками… Главными были четыре пункта: порядок, дисциплина, приверженность и товарищество. Это было очень важно в лагере… Трудно описать, насколько я была там счастлива. Я с радостью исполняла все свои обязанности и гордилась тем, что могу кому-то помочь… И когда я принесла домой табель с хорошими оценками, я была очень горда собой. Лагерь укрепил мою уверенность в себе, которой раньше у меня почти не было…”

Фриц Шлееде (Fritz Schleede) родился в Гамбурге в 1927 году.

Детей из этого города эвакуировали одними из первых, поскольку Гамбург бомбили постоянно с самого начала войны. Ребят поселили в одну из школ Дрездена: “Учителю и руководителю от “гитлерюгенда” выделили ​​отдельную комнату. Два класса превратили в спальни с двухъярусными кроватями. Еще была одна комната, где мы могли заниматься, где был завтрак и ужин. Обедали мы в заводской столовой в пяти минутах ходьбы от школы… Завтрак был в 8 утра, а с 9-ти до 12-ти у нас были уроки. По три часа в день с нами занимался наш учитель. Расписания никакого не было. Наш преподаватель был учителем музыки из Гамбурга, и он был уже довольно пожилой… На самом деле мы ничему не научились за это время… Время от времени учитель водил нас в город. В Дрездене много достопримечательностей. Мы посмотрели некоторые из них. Одна из самых известных – Цвингер, интересное здание в стиле барокко с большим парком, а внутри – большие галереи с очень дорогими картинами”.

Для написания этого текста мы использовали детские воспоминания, опубликованные на сайте Lebendiges Museum Online (LeMO), созданном совместно историческими музеями Берлина и Бонна, а также сотрудниками федерального архива Германии.