Что такое швейцарская идентичность?
Должен ли настоящий швейцарец носить рубашку с вышитыми эдельвейсами и виртуозно играть на альпийском горне
- Этот контент был опубликован
Что значит «быть швейцарцем»?
Что означает вообще быть «кем-то»?
Вопрос не праздный и именно попыткой ответить на него стала книга, недавно опубликованная швейцарским парламентарием от партии социалистов Адой Марра (Ada Marra), швейцаркой с итальянскими корнями.
Если и есть в истории Швейцарии есть некая «красная нить», то это, безусловно, вечный вопрос о том, кто имеет право быть гражданином этой страны?
На самом первом референдуме, который прошел в 1866 году, спустя всего восемнадцать лет после основания современной федеративной Швейцарии, как раз именно этот вопрос и обсуждался. А именно, речь шла об уравнивании в гражданских правах евреев и «натурализованных» швейцарцев — с одной стороны, и «урожденных» швейцарцев — с другой.
Вплоть до момента данного голосования лица, приехавшие в Швейцарию из-за рубежа, и даже получившие здесь официальный паспорт, все равно не обладали всей полнотой гражданских прав.
Например, избирать и быть избранными они могли, только прожив в стране на положении полноценных граждан пять лет.
Что касается евреев, то многие швейцарские ученые-правоведы тогда на полном серьезе отказывали им вообще в способности быть «нормальным» гражданином, с учетом того, что они, якобы, «религиозные обязанности» ставят выше гражданских.
В центре внимания
В последнее время тема гражданских прав неоднократно оказывалась в Швейцарии в центре всеобщего внимания.
Вот только совсем недавно, в феврале 2017 года, избиратели одобрили пакет поправок в законодательство, регулирующее в Швейцарии порядок получения паспорта.
Речь шла об условиях т.н. «облегченной натурализации» иностранцев третьего поколения, приобретающих силу закона как раз сегодня, 15 февраля 2018 года.
Одновременно в начале этого года вступила в силу также в целом новая редакция «Закона о предоставлении в Швейцарии прав гражданства» («Bundesgesetz über das Schweizer Bürgerrecht» / «Loi sur la nationalité suisse»), предусматривающая куда более строгие, чем раньше, критерии натурализации, особенно что касается степени социальной интеграции претендента на швейцарский паспорт.
Например, новое законодательство требует от заявителей продемонстрировать определенный уровень знания одного из национальных языков Швейцарии (каковых насчитывается четыре, но реально, конечно же, в повседневной практике, речь идет о трёх: немецком, французском, итальянском).
Разумеется, нынешняя ситуация в Швейцарии качественно отличается от положения полуторавековой давности.
Сейчас натурализованные иностранцы сразу же получают такие же права, каким обладают те, кто родился швейцарцем «изначально».
Тем не менее, в некоторых кругах все еще распространено мнение, что, даже выполнив все формальные критерии и получив паспорт, настоящим, «неформальным» швейцарцем человек может вовсе еще и не быть, оставаясь так называемым «гражданином на бумаге» («Papierlischweizer»). А этого далеко еще недостаточно для того, чтобы на деле стать полноправным членом «дружной швейцарской семьи».
Член семьи
Депутат швейцарского парламента Ада Марра родилась в Швейцарии, но ее родители ее были родом из Южной Италии, регион Апулия.
С проблемой «бумажных швейцарцев» она знакома не понаслышке.
Книга, которую она недавно написала и выпустила, как раз и родилась из непростого опыта борьбы за признание в качестве «полноценного члена общества».
Работая в парламенте, она, поэтому, много времени уделяет темам, связанным с правами гражданства. Именно она в 2008 году, будучи тогда еще совсем новичком в парламенте, и выступила с депутатской инициативой, которая затем привела к референдуму об упрощенной натурализации иностранцев третьего поколения.
В центр своей книги, талантливо проиллюстрированной художником Денисом Корманом (Denis Kormann), автор, представляющий в Национальном совете, большой палате парламента, организацию социал-демократической партии кантона Во, ставит вопрос о том, кто может стать «частью национальной семьи» и что значит быть швейцарцем сейчас, в период, когда «вопросы, связанные с национальной самоидентификацией, становятся все более сложными».
На вопрос, в чем заключается эта «сложность», она указывает на противоречие между «паспортом» и «культурной принадлежностью», а также на тот факт, что в Швейцарии «очень многим людям отказывается в праве быть швейцарцем только потому, что они хотят быть одновременно и гражданином Конфедерации, и членом своего собственного культурного сообщества.
Параллельная принадлежность к разным культурам в стране не очень одобряется».
«Вы можете быть швейцарцем, но в то же время левым или правым, гомосексуалом или гетеросексуалом, верующим или неверующим, христианином, иудеем, мусульманином, атеистом… Многие у нас до сих пор продолжают исходить из принципа „или/или“, при этом растет число и тех, кто исповедуют принцип „единства в разнообразии“, настаивая на том, что мы едины и останемся едиными, несмотря на то, что мы все такие разные», — подчеркивает Ада Марра.
Двойная принадлежность
С чувством «двойной принадлежности» она знакома также очень хорошо.
Она видит, что для многих такое промежуточное положение ведет к потерянности, люди порой нигде не ощущают себя, как дома.
«Для детей иммигрантов данное положение может быть и вполне нормально. Но что касается лично меня, то я со временем поняла, что являюсь швейцаркой, и что в Италии я люблю даже не саму страну, а мою семью, и что это отнюдь не делает меня менее швейцаркой, чем все окружающие».
Ада Марра, у которой также есть и итальянский паспорт, сожалеет, что итальянский парламент не признает «jus soli» (принцип приобретения гражданства, согласно которому гражданство обусловлено местом рождения и не связано с гражданством родителей — о том, что это такое, читайте в инфобоксе ниже). «Я бы при случае обязательно рассказала бы итальянским парламентариям, через что проходят дети итальянцев в Швейцарии. И тогда у них, может быть, было бы больше понимания насчет того, какой удар они наносят по детям иммигрантов в Италии».
Принципы натурализации
Принцип «ius sanguinis» (лат. Jus sanguinis, «право крови») — юридический термин, закрепляющий право получения гражданства того или иного государства только лицам, имеющим расовые, языковые и этнокультурные черты титульной национальности.
Исторически юс сангвинис получило распространение в мононациональных государствах Европы без значительных процессов смешения (метисации) различных групп населения, например, в Германии, а также в Швейцарии.
Получение гражданства в этом случае, как правило, является очень длительным и сложным процессом.
Принцип «jus soli» (лат. Jus soli, «право земли») — юридический термин, закрепляющий право получения гражданства того или иного государства, практикующего юс соли, лицам, родившимся на территории этого государства, независимо от их расовой, национальной или языковой принадлежности.
Исторически «юс соли» получил распространение в государствах со значительными процессами смешения различных групп населения, заселявшего ту или иную территорию (например, Франция с её романо-кельтско-германским населением) и иммигрантских странах (США, Канада и т. д.), где это право зачастую закрепляет конституция.
Типы наций
Политические нации: решающую роль в данном случае играет общая воля к образованию единого общества и государства не на основе «крови и почвы», на с опорой на базис разделяемых всеми членами общества политических (как правило — либеральных) ценностей.
Классическими политическими нациями являются США и Франция после Французской революции, а также Швейцария.
Культурная или этнонация: в рамках данной концепции этнос считается изначальным и неизменным объединением людей «по крови».
Основой для формирования такой нации являются общие культура, язык и/или религия, которые играют своего рода роль судьбоносного предназначения для каждого члена данной нации.
В Европе классическим примером такой нации являются Германия и Россия.
Кризис идентичности Швейцарии n’existe pas*
ОСОБОЕ МНЕНИЕ
- Этот контент был опубликован
Всякий раз, когда журналисты (а иногда и историки) хотят заявить о себе и представить себя в качестве важного голоса нации, а происходит все это вот уже более ста лет, они начинают говорить о кризисе идентичности нашей страны.
Это звучит возвышенно, это звучит серьезно, это кажется умным — именно поэтому я, конечно, тоже за 25 лет своей журналистской деятельности понаписал на эту тему немало.
Я тоже, как все, сетовал, обвинял, предсказывал стране неминуемое падение. Но поскольку никакого заката Швейцарии так и не произошло, то сегодня я спрашиваю себя: не пишут ли эти журналисты и историки скорее о себе, чем о своей стране?
На самом деле это ведь мы — интеллектуалы в самом широком смысле — те единственные, кто много говорит, но так толком и не понимает, кто мы есть как страна и как народ?
И давайте будем честными: в реальности все у нас, от учителя гимназии в Романсхорне до парикмахера в Ньоне и механика МТС в Граубюндене, точно знают, что такое Швейцария и какой она должна быть.
Они знают, что это страна, которая столь успешна потому, что каждый тут может стоять на своих собственных ногах, и где трудящийся достоин пропитания, получая по делам своим. Попробуйте возразить и вам никто не поверит.
Это страна, где с поездами, пунктуально приходящими на станции назначения, могут соперничать только налоговые счета, столь же точно и в срок прилетающие в почтовые ящики.
Это страна, где никого не сажают в тюрьму, например, за слова La Suisse n’existe pas («Швейцарии не существует»).
Напомним, этот вошедший в историю тезис принадлежит художнику Бену Вотье (Ben Vautier): в 1992 году на Всемирной выставке в Севилье он выставил артефакт, состоящий исключительно из одного этого предложения, написанного буквально как курица лапой. И если какое-либо произведение искусства и сделало Швейцарию знаменитой, то, возможно, это был именно этот тезис, отрицающий самое ее существование.
Интересно, почему так вышло?
Потому что на самом-то деле все при взгляде на это предложение начинали хихикать, мол, ну, нам ведь все понятно. Этот человек не просто перегибает палку, он сознательно говорит глупости. И это казалось просто очаровательным. Это как если бы он утверждал, что земля плоская! Им бы тогда, наверное, тоже все восхищались за то, что он имел смелость притвориться сумасшедшим в той самой «психушке», в которой санитары и считают себя истинными швейцарцами.
Эрзац-идеология элиты
Конечно, на самом деле художник имел в виду нечто куда большее.
Некоторые весьма некстати находившиеся в дурном расположении духа политики с бюргерской стороны политического спектра по сути оказали ему медвежью услугу, восприняв эти слова более серьезно, чем они того заслуживали.
Возможно, это произошло потому, что некоторые из этих политиков в то время чувствовали себя «не в своей тарелке» перед лицом исчезновения казалось бы вечных констант окружающего их мира: речь идет, частности, о распаде Советского Союза и о падении Берлинской стены.
Но имели ли эти события такое уж большое отношение к собственно Швейцарии?
Конечно же, нет.
Она-то сама по себе оставалась бесспорным явлением — а вот что тогда было оспорено, так это политическое доминирование бюргерских сил.
Левым тогда удалось настолько запугать их, что те добровольно уступили им долю власти, опять же, вероятно, большую, чем левые заслуживали. Боясь смерти, бюргерские либералы сами покончили с собой.
И если сегодня тот или иной журналист или политик заново пытается убедить нас в том, что мы сами, де, не знаем, что представляет собой наша страна и куда она должна двигаться, то происходит это только для того, чтобы всей этой чушью прикрыть самый главный вопрос, который занимает их уже очень давно: как бы нам сделать так, чтобы заставить-таки швейцарцев вступить в ЕС?
Данный вопрос, однако, скорее иллюстрирует их собственное непонимание себя самих, нежели выражает состояние умов большинства граждан в нашей стране.
Это своего рода «недуг элиты», это их собственная болячка, которую они сами, по их собственному выбору, постоянно расчесывают снова и снова, тем более что все это ставит перед ними новую «задачу», решение которой, как они считают, способны найти только они и никто больше.
Что такое Швейцария?
Quo vadis, Helvetia?
Насколько же все это возвышенные и абстрактные заботы, особенно с точки зрения тех, кому каждое утро нужно ехать на работу.
Все это своего рода эрзац-идеология политтехнологов, к каковым, говоря, конечно же, очень примерно, относится также часть публицистов, ученых-гуманитариев и некоторые представители политического класса.
Вперед, в прошлое
На самом же деле крах реально существовавшего социализма стал проблемой прежде всего для самих левых, тем более что на тот момент им казалось, что теперь буквально все левые утопии канули в лету безвозвратно. А они ведь так любили революцию — пусть даже в форме никогда не реализующейся возможности.
И тут как нельзя кстати появился европейский проект, который, с точки зрения многих взгрустнувших левых стал новым духовным домом для ставших бездомными призраков революции.
Воодушевилась и часть находившихся тогда в глубоком политическом похмелье бюргерских политиков.И если еврофилы и стали в тот момент более заметны, то не только и даже не столько по причине якобы настоящего, перспективы которого были тогда и в самом деле более чем туманны, сколько по причине попыток этих сил идти вперед, обернувшись назад, в прошлое.
Речь идет в данном случае прежде всего о демохристианах (CVP), страдавших от острой формы политической дистрофии: их избирательный базис, состоящий из «добрых католиков», грозил вообще исчезнуть как утренний туман, как будто Бог и в самом деле оставил свою паству.
С этой точки зрения хоть какая-то новая политическая доктрина, а тем более идея вступления в ЕС, была более чем вовремя появившимся спасением.
И в самом деле! Разве не был ЕС всегда католическим, то есть наднациональным проектом? «Римский договор», двенадцать звезд на знамени Европы, образ, вдохновленный звездным нимбом над головой Девы Марии («…явилось на небе великое знамение: жена, облечённая в солнце; под ногами её луна, и на главе её венец из двенадцати звёзд», Откр. 12,1-2) — все это не могло оставить равнодушным ни одного католика.
Другими словами, тогда в стране была поставлена новая задача: сохранить в политике элементы политического католицизма.
Не лучше была ситуация и в либеральном лагере (FDP). Тогдашний либерал походил скорее на боксера, который выиграл все раунды, но все равно оказался в глубоком нокауте в ситуации, когда в политический мейнстрим неожиданно превратились интернационалистски настроенные круги, которые вообще-то всегда были в нашей стране в меньшинстве.
Люди, которым было мало что сказать в старой либеральной партии, внезапно стали казаться провозвестниками будущего. В итоге либеральная партия также пала жертвой химеры новой эры, реально наступить которая могла бы только в том случае, если бы Швейцария и в самом деле не понимала, кто она, если бы она в реальности распалась на свои составные части и если бы ее граждане и в самом деле не понимали, пусть даже интуитивно, что на самом деле означает их красный паспорт.
Мнимые болезни
Все это как был нонсенс — так он и остается таковым и сегодня.
Конечно, внешнеполитические вызовы все еще являются у нас в стране темой для дебатов.
Какой должна быть политика на европейском направлении?
Что значит в такой ситуации быть «равноудаленным»?
Как нам реагировать, особенно сейчас, когда в Европе снова разразилась война?
Какого нейтралитета хотим мы?
Какого нейтралитета хотят великие державы?
Но все это не новые вопросы, это стандартные головоломки, которыми европейцы мучатся вот уже на протяжении нескольких веков.
Они не угрожают нашему существованию и не давят на нашу идентичность.
Напротив, идентичность Швейцарии, страны без общей культуры, языка, религии или естественных границ, как раз и состоит в отсутствии единой идентичности.
Человек у нас всегда точно чувствует себя швейцарцем — хотя и не знает почему.*(фр.)… не существует!
__________________
Мнения, выраженные в этом материале, принадлежат исключительно автору и не обязательно отражают позицию портала SWI swissinfo.ch.
Last Updated on 28.05.2024 by iskova