Длинная тень диверсионной доктрины СССР. История и современность
Борис Николаевич Родин был известной личностью в КГБ. Работая в качестве офицера разведки в Лондоне с 1947 по 1951 год, он помог организовать дезертирство Гая Берджеса и Дональда Маклина — членов печально известной «кембриджской пятерки» британских двойных агентов, тайно передававших важную информацию Советскому Союзу в первой половине XX века.
Более известный под псевдонимом «Коровин», он также принимал непосредственное участие в вербовке еще одного величайшего предателя Ее Величества — Джорджа Блейка, офицера Секретной разведывательной службы, который добровольно стал шпионом для Советов после того, как попал в плен во время Корейской войны.
В начале 1960-х годов этот ветеран-агент-беглец получил свое последнее задание в КГБ — возглавил Тринадцатый отдел, занимавшийся планированием диверсионных операций против самых ненавистных противников Кремля.
| Из Википедии: Борис Николаевич Родин (в Великобритании Николай Борисович Коровин; 25 августа 1907 — 1976) — советский разведчик, генерал-майор.  Родился в Москве в рабочей семье. Окончил школу 2-й ступени в городе Раменское. В 1927 пошел добровольцем в РККА. В 1928 окончил Военно-техническую школу ВВС, в 1928—1931 младший, затем старший авиатехник 54-й авиаэскадрильи. В 1930 вступил в ВКП(б). В 1937 закончил инженерный факультет Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского и был направлен на работу в разведывательное управление Красной армии. Дважды выезжал в краткосрочные командировки за рубеж, а с 1939 по 1944 работал в США в резидентуре военной разведки. В начале 1947 переведён во внешнюю разведку и в ноябре того же года направлен в Англию в качестве заместителя главного резидента. Работал с тремя членами «кембриджской пятёрки», которые находились у него на связи. Псевдонимы: Николай Борисович Коровин, Росс, Розов. В 1952—1956 работал в центральном аппарате разведки. В 1956—1961 резидент внешней разведки в Англии (оперативный псевдоним Коровин), в числе агентов его резидентуры находились Д. Блейк и Г. Лонсдейл. После возвращения в СССР работал начальником управления ПГУ КГБ при СМ СССР. |
Во времена холодной войны, Москва (совместно с союзниками в Праге и Восточном Берлине) разработала десятки планов по атаке или подрыву западных объектов.
Благодаря недавним открытиям в архиве Службы безопасности Чехии мы теперь можем восстановить доктрину, которая лежала в основе диверсионной деятельности советского блока на протяжении большей части XX века, и провести параллели с огромным количеством предполагаемых диверсионных атак, которые мы наблюдаем в Европе и США после российского вторжения на Украину.
В то время как несколько рассказов перебежчиков, правительственные и аналитические расследования, а также журналистские расследования позволили заглянуть в мир диверсий путинской эпохи, мы по-прежнему знаем очень мало об истории планов Кремля по использованию этого разрушительного инструмента государственного управления.
Это проблема, поскольку диверсионные операции, которые мы наблюдаем сегодня, во многом подражают доктрине Москвы времен холодной войны. Внимательное изучение ранее совершенно секретных файлов чехословацкой службы безопасности и разведки позволяет предположить, что выбор государств-мишеней сегодня обусловлен теми же соображениями, что и во времена холодной войны.
Интенсивность атак по-прежнему определяется уровнем эскалации. Все типы оперативных целей, по которым наносятся удары сегодня, фигурируют в списке диверсий советского блока времен холодной войны. И, наконец, хотя мы наблюдаем важные технические изменения в аутсорсинге и вербовке, Москва продолжает полагаться на так называемых «агентов-диверсантов» для проведения этих рискованных операций. Эти параллели поразительны, и если Владимир Путин решит усердно следовать сценарию холодной войны, то худшее будет впереди.
Спустя 60 лет после того, как Родин возглавил диверсионное предприятие КГБ, в 2024 году загадочные пожары охватили гражданские и военные объекты по всей Европе.
После вторжения России в Украину, в Европе участились случаи:
- повреждения волоконно-оптических кабелей,
- железнодорожных систем,
- сигналов GPS,
- предприятий и заводов по производству боеприпасов в Европе.
Совсем недавно во Франции перед рассветом в день церемонии открытия Олимпийских игр были совершены диверсии на трех высокоскоростных железнодорожных линиях.
Цели в Соединенных Штатах также недавно подверглись нападениям:
- в апреле мощный взрыв повредил завод по производству боеприпасов в Пенсильвании,
- а в июле смертоносный взрыв прогремел на оружейном заводе в Арканзасе.
Хотя в некоторых случаях страны-мишени все еще устанавливают причину или ищут виновных, Польша, Германия, Чехия и Дания арестовали лиц, связанных с этими атаками. Более того, правительства этих стран с разной степенью уверенности открыто объявили ответственной за эти атаки РОССИЮ.
Более чем через два года после начала войны в Украине угроза диверсий, спонсируемых Россией, продолжает угрожать безопасности стан Запада. НАТО создала специальные группы для мониторинга и защиты важнейших объектов инфраструктуры.
Некоторые правительства вводят новые законы, другие обновляют свои стратегии национальной безопасности, чтобы оценить серьезность угрозы. Разведка и сотрудники правоохранительных органов стран континента теперь тесно взаимодействуют с партнерами в случаях поджогов или подозрительных передвижений судов.
Общественность просят сохранять бдительность.
Экспорт диверсий
Во время холодной войны военная разведка Советского Союза (ГРУ) и его гражданская служба безопасности и разведки (КГБ) имели по одному подразделению «специального назначения».
Эти диверсионные подразделения руководствовались отдельными принципами и планами, направленными на использование так называемых «кинетических средств» для нанесения противнику наиболее сильного удара.
В 1960-х годах КГБ экспортировал свою доктрину диверсий и помог создать аналогичные высококонспиративные подразделения в странах-партнерах, в том числе в Восточной Германии и Чехословакии.
В апреле 1963 года в иностранном отделении чехословацкой Службы государственной безопасности было создано специальное диверсионное подразделение. Так называемая Служба специального назначения (Služba zvláštního určení) была создана, вероятно, как реакция на Берлинский кризис 1961 года и Кубинский ракетный кризис 1962 года, которые представляли собой значительное обострение отношений между Востоком и Западом.
Согласно уставу данной спецслужбы, принятому в апреле 1963 года, подразделение должно было «готовить и проводить диверсии, саботаж, мародерство и другие операции, направленные на подрыв экономического и военного потенциала противника в мирное время, но в первую очередь во время войны, с целью поддержки внешней политики и безопасности мировой социалистической системы».
Чтобы получить преимущество, Служба государственной безопасности провела множество встреч со своими советскими коллегами, которые к этому времени создали в КГБ собственное специальное диверсионное подразделение.
Как говорится в меморандуме от августа 1964 года, советские диверсанты рекомендовали своим союзникам не фиксировать большинство своих планов на бумаге из-за их деликатного характера.
Однако их чехословацкие коллеги не послушались — они записывали уставы и протоколы совещаний, а также архивировали подробные оперативные планы, руководства по проведению диверсий, фотографии и вскрытия результатов испытаний взрывных устройств.
Благодаря их усердию, спустя три десятилетия после окончания холодной войны, мы получаем представление о диверсионной доктрине советского блока:
- о мотивах,
- выборе целей,
- исполнителях.
Деморализовать, понизить и подорвать
Согласно доктрине, которой КГБ поделился со своими чехословацкими коллегами в январе 1963 года, цели диверсионных операций сводились к трем пунктам. Они должны были проводиться против противника, чтобы нарушить его политику и военные планы, которые считались враждебными интересам Москвы.
В идеальном сценарии диверсионные операции должны были деморализовать решимость правительства проводить эту политику или подорвать ее общественную поддержку.
Кремль также рассматривал диверсии как эффективный инструмент для подрыва единства вражеского лагеря. С одной стороны, шпионы советского блока надеялись посеять раздор среди национальных политических партий. С другой стороны, они считали его мощным инструментом для разжигания розни внутри НАТО — франко-американские, греко-турецкие и британско-германские противоречия должны были использоваться и усиливаться.
Наконец, как говорили своим союзникам шпионы КГБ, на тактическом уровне саботаж считался эффективным способом нанести экономический ущерб или подорвать военный потенциал — цель, особенно важная в период эскалации или тотальной войны.
Хотя все враждебные государства были очевидной целью, на той же встрече в 1962 году Москва призвала своих партнеров сосредоточиться на странах, где располагались институты, представляющие западную мощь, такие как Бельгия, где находилась штаб-квартира НАТО и военное командование.
Франция и Германия были выделены в качестве главных целей из-за их предполагаемой ключевой роли в любой потенциальной войне под руководством Запада.
Если другие государства считались жизненно важными для западной военной стратегии, они также добавлялись в список.
В случае более сложных или глобальных целей, таких как Соединенные Штаты, московские шпионы предлагали нанести удар по их активам в другом месте — в идеале в Латинской Америке.
Оперативные цели
КГБ также представил своим союзникам подробную типологию оперативных целей. Как правило, они включали системы энергоснабжения, такие как электростанции, или системы поставок топлива, в частности трубопроводы или нефтеперерабатывающие заводы.
В 1960-х годах чехословацкое диверсионное подразделение разработало планы нападения на нефтепроводы через немецкую реку Иллер, одну из важнейших водных артерий Европы, Рейн и трубопровод Гавр — Париж, эксплуатируемый компанией Trapil.
Коммуникационная инфраструктура, включая железные дороги, мосты, туннели, порты и автострады, также была на первом месте в списке. Задача состояла в том, чтобы либо физически атаковать эти цели, либо вывести из строя их системы сигнализации и управления.
Основное внимание было уделено двум крупнейшим портам Европы — Роттердаму и Антверпену. Помимо их важности для западноевропейской промышленности и торговли, они также были выбраны из-за их роли в транспортировке товаров в Южный Вьетнам во время разгара войны.
Среди других достойных внимания целей — телекоммуникационные системы, такие как телефонные узлы, кабели или радары. Их уничтожение, особенно в военное время, помешало бы противнику организовать скоординированный ответный удар.
В поле зрения Москвы также попадали объекты, имеющие важное общественное и промышленное значение. Резервуары с питьевой водой, химические заводы или склады — например, подземное хранилище в Мехернихе (Западная Германия) — являлись целями потенциальных диверсий.
Основное внимание уделялось военным объектам и площадкам. За объектами с оружием массового поражения будут следить так же пристально, как и за теми, что предназначены для укрытия от потенциального нападения. Правительственные ядерные бомбоубежища, такие как одно из них, расположенное в западногерманском районе Ахрвайлер, должны были находиться под наблюдением, как и системы, управляющие их вентиляцией или водоснабжением.
Диверсанты советского блока также стремились нанести удар по западным подразделениям спецназа, предназначенным для ведения партизанской войны в тылу врага в случае советского вторжения в Европу. Эти подразделения подвергались тщательной разведке с целью получения информации о них, изучения их опыта, а также включались в разработку как потенциальные цели.
В качестве цели была выбрана 10-я группа спецназа США, дислоцированная в Бад-Тёльце и Ленгрисе, которую чехословаки ласково называли «Убийцы», а также одно из элитных подразделений французской армии — 11-я парашютная бригада, базирующаяся в Кальви-Корсике.
Наконец, были разработаны планы диверсий против тех объектов, которые Москва считала западными пропагандистскими центрами или центрами «психологической диверсии». Штаб-квартира радиостанции «Свободная Европа» в Мюнхене была ключевой целью, как и десятки диссидентов со всего советского блока, работавших на эту радиостанцию.
Эти кинетические операции должны были сопровождаться различными «активными мерами» — пропагандистскими трюками или дезинформацией, рассчитанными на силовое воздействие.
В сочетании с разрушительными диверсионными операциями они могли бы еще больше вбить клин в существующие трещины в западном обществе и политике, спровоцировать беспорядки, посеять панику и тем самым подорвать доверие к правительству или же склонить общественное мнение в пользу антиимпериалистических сил.
Между миром и войной
Примечательно, что характер каждого акта диверсии определялся политическим контекстом и уровнем эскалации. Другими словами, для каждого этапа напряженности существовало свое доктринальное разделение.
Согласно подробному руководству Службы специальных заданий, разработанному в октябре 1966 года, операция, проводимая в мирное время, отличалась от операции, проводимой в период кризиса, эскалации или тотальной войны.
В мирное время планировщики диверсий советского блока сосредоточивались на менее масштабных, тонких атаках, которые должны были выглядеть как несчастные случаи. Это могли быть:
- технические сбои на транспортных линиях,
- «случайные» пожары,
- как бы «случайное» биологическое или химическое заражение.
Более разрушительные операции, имеющие признаки преднамеренных государственных действий, должны были проводиться в более широких масштабах во время эскалации или тотальной войны. Для каждого уровня напряженности существовало свое доктринальное разделение.
Виновные
Для проведения таких особо секретных операций была задействована сложная экосистема из офицеров и агентов разведки. Это было прописано в уставе Службы специальных заданий, утвержденном министром внутренних дел Любомиром Штроугалом в апреле 1963 года.
Согласно этому документу, в мирное время на вершине пирамиды диверсионных операций находились офицеры, специально подготовленные для выполнения диверсионных заданий. Они размещались в посольствах в целевых странах под дипломатическим прикрытием, и им поручалось управлять сетью нелегалов — офицеров глубокого прикрытия, размещенных за границей.
Нелегалов учили определять подходящие цели, разрабатывать оперативные планы, выявлять уязвимые места и обращаться со взрывчаткой. Во время эскалации или войны, говорилось в уставе, они обычно поднимались на вершину пирамиды и заменяли собой легальных офицеров прикрытия, которые часто были известны противникам и обычно высылались из страны во время кризисов.
Основание пирамиды состояло из сложной сети агентов, которыми управляли нелегалы. Каждый из них вносил свой уникальный вклад в операцию. Нелегальные агенты — советские граждане или иностранцы, завербованные, обученные и снабженные иностранными удостоверениями личности, — должны были поселиться на объекте или в третьей стране, чтобы помочь в подготовке диверсионных операций.
В эту сеть входили также «агенты прикрытия», заботившиеся о безопасности и жизнеспособности диверсионных групп на территории противника, и «агенты-хранители», предоставлявшие конспиративные квартиры и адреса для прикрытия. Для целей диверсий «агенты доступа» — охранники, инженеры или телефонные операторы — были ключом к получению информации о недоступных объектах.
Наконец, для проведения операции нанималась специальная группа агентов — «агенты-исполнители» или «агенты-диверсанты». Как правило, их набирали за границей, но Москва и ее союзники также держали резерв дома, готовый к задействованию в случае войны. Это должны были быть надежные, способные, смелые люди, обладающие определенными знаниями в области обращения с различными средствами диверсий — химическими, биологическими, взрывчатыми или ядовитыми.
Для каждой операции эти так называемые «разрушительные средства» либо готовились в советском блоке специалистами, либо агенты-диверсанты обучались создавать их самостоятельно. Как правило, эти средства приводились в действие по радио, кодированным письмом, курьером или по заданию нелегалов.
Длинная тень
Хотя во времена холодной войны шпионы советского блока не решались на осуществление таких дерзких планов, атаки, с которыми столкнулась Европа после вторжения России в Украину, по всей видимости, во многом повторяют диверсионную доктрину Москвы времен холодной войны.
Они направлены против тех стран-членов НАТО, которые наиболее важны или поддерживают украинские военные действия, а также против тех, кто наиболее враждебен России.
Они активизировались в то время, когда Запад усилил финансовую и военную поддержку Украины и согласился на использование ее оружия на российской территории — события, которые Кремль рассматривает как эскалацию.
Они сопровождаются активными мерами или тем, что можно назвать «стратегическим вандализмом», примером которого может служить недавнее «дело о гробах» в Париже, предположительно инсценированное Россией, чтобы подорвать возросшую поддержку Украины со стороны Франции.
Методы действий, которые мы наблюдаем сегодня, также напоминают планы КГБ времен холодной войны. Типы целей, поражаемых по всей Европе, фигурируют в списке Москвы 60-летней давности — будь они напрямую связаны с поддержкой Западом военных усилий Украины или носят чисто гражданский характер.
Агенты-диверсанты — лица, не имеющие формальных связей с тайным российским государством, — по-прежнему вербуются для выполнения этих миссий, хотя способы, с помощью которых к ним обращаются, направляют их или выплачивают им вознаграждение, вероятно, изменились, демократизировались и переместились в киберпространство.
Однако, несмотря на этот сдвиг, как заметил Джошуа Ровнер в 2022 году, мы еще не видели более стратегического поворота к высокоэффективному киберсаботажу, который требует исключительного мастерства, организации, инвестиций и необходимой доли удачи.
Что дальше?
Эти параллели наводят на мысль, что длинная тень советской доктрины диверсий продолжает определять путь Путина в тайной войне. Если это действительно так, то многое еще впереди.
Агенты-диверсанты могут быть перенаправлены на поражение политических целей, включая штаб-квартиры правительств и политических партий.
Они также могут попытаться нанести удар по чувствительным объектам безопасности или учебным заведениям разведки.
Следующими на очереди могут стать СМИ или центры расследований, критикующие войну.
Не исключено и дальнейшее распространение оружия на западные цели в странах Глобального Юга.
Если напряженность возрастет, интенсивность и сила диверсионных усилий Москвы также возрастут.
Какие из этой плеяды целей Кремль выберет для следующего удара, зависит от потенциала, возможностей и приоритетов —
- тактическими, направленными на подрыв военных усилий Запада,
- или стратегическими, нацеленными на посев раздора и распространение паники на Западе.
Действия Путина, однако, не существуют в вакууме. Они будут определяться развитием событий в украинской войне. Более того, ключевое значение будет иметь и то, что будет делать другая сторона:
- пойдет ли Украина на эскалацию применения обычных или иррегулярных боевых действий на российской территории;
- как Запад решит ответить, индивидуально или через НАТО;
- а также насколько хорошо каждая сторона будет читать пороги эскалации своего противника.
19.08.2024
Автор: Даниэла Рихтерова
Источник: War On The Rocks
Даниэла Рихтерова — доктор философии, является доцентом кафедры разведки факультета военных исследований Королевского колледжа Лондона. Специализируется на истории шпионажа времен холодной войны, тайных действий и отношений государств с террористами и революционерами. Ее новая книга «Наблюдая за шакалами: Тайные связи Праги с террористами и революционерами» выходит в январе 2025 года в издательстве Georgetown University Press.
Last Updated on 21.08.2024 by iskova