ТЕМНАЯ ДОРОГА В БУДУЩЕЕ: РУКОВОДСТВО ПО ОЖИВЛЕНИЮ ОБОРОННОГО ПЛАНИРОВАНИЯ И СТРАТЕГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

«Мы с министром полагаемся на надежный анализ для принятия стратегических решений по вопросам политики, управления рисками и вариантов будущих сил.

Нам нужен анализ для изучения ключевых предположений, переменных и неопределенности в будущей среде, в идеале — в контексте нескольких будущих сценариев.

Организации, стремящиеся принять стратегические решения, должны предоставить министру и мне варианты для рассмотрения и выделить ключевые предположения и ограничения.

Мы ожидаем, что основополагающая аналитическая работа является надежной, хорошо социализированной, а данные, методология и выводы заслуживают доверия».

— Заместитель министра обороны США Кэтлин Хикс, 2 февраля 2022 г.

В основе оборонного планирования лежит один грязный секрет.

Планы, дебаты о планировании сил и бюджетный анализ — все они основаны на аргументах, предположениях и анализе, которые получили бы неудовлетворительную оценку на рядовом семинаре по методам исследования.

Основополагающая логика, как правило, дедуктивная, без достаточных аналитических механизмов для оценки альтернатив, не говоря уже о рассмотрении проблемы неопределенности. Следуя классическому образцу дедуктивного рассуждения, что Сократ — человек, все люди смертны, поэтому Сократ смертен, стратегия защиты слишком часто сводится к тому, что мой виджет смертоносен, смертоносность выигрывает войну, мой виджет выиграет следующую войну.

Специфика, препятствия и борьба отбрасываются. Сложные исторические случаи сводятся к мифотворчеству, а тенденции сводятся к упрощенным сценариям, чтобы оправдать прогнозы, полученные в результате дедукции. По словам Энтони Кордесмана (кафедра стратегии Арли А. Берка в Центре стратегических и международных исследований — CSIS, аналитик в области национальной безопасности по ряду глобальных конфликтов), анализ превращается в ритуал.

В результате, политики оказываются  в положении «ночных водителей» (бродят в потемках в полном неведении.

Как военному специалисту избежать подобной ловушки?

В то время как предыдущие работы были сосредоточены на принципах, мы предлагаем практико-ориентированный подход, который включает в себя итерированные военные игры и придание смысла (в организационном поведении — интерпретация, то есть придание значения и его усвоение с целью связать новый сигнал с существующей структурой восприятия смысла или создание такой структуры) — в сочетании с лучшими практиками из науки о данных, где участник имеет расширенные права и возможности  (метод расширенных прав и возможностей состоит в том, чтобы глубоко разобраться, КТО мы, ЗАЧЕМ мы здесь и ДЛЯ ЧЕГО мы были созданы) и занимает центральное место.

Построение лучших планов, проектов сил и концепций начинается с просвещенных солдат и культивирования Bildung — немецкой концепции Просвещения об образовании, характере, интеллекте и профессиональном развитии для формирования более практичных специалистов.

Стратегический анализ — это не какой-то стерильный, абстрактный процесс, где страну от поражения в войне спасут одни лишь руководства и отчеты.

Стратегический анализ — это стремление самому строить свое будущее, а не просто реагировать на происходящее.

С этой точки зрения, отбор методов и соответствие каждого из них собственным стандартам людьми, готовыми принести наибольшие жертвы ради построения будущего, — будет лучшим лучом света на темной дороге к будущему.

Ниже мы описываем несекретный эксперимент, проведенный в течение последнего года, чтобы дать возможность оперативным планировщикам из Школы передовых методов ведения боевых действий при Корпусе морской пехоты США спроектировать и разработать военные игры, тестирующие предложения по проектированию сил в сотрудничестве с Лабораторией боевых действий Корпуса морской пехоты США.

Вопреки огульным нападкам, возникающим в сообществе отставных генералов, проектирование сил не лишено достоинств. Оно освещает более широкие возможности и проблемы, которые ожидают объединенные силы, для которых приоритетом станет активное ведение кампании, комплексное сдерживание и создание прочных преимуществ после завершения работы над новой Стратегией национальной обороны.

Что еще более важно, эксперимент указывает на подход к преодолению методологических проблем, присущих оборонному планированию и конкурентной стратегии. Отношение к профессиональному военному образованию как к Монтессори для воинов — лучший способ возродить стратегический анализ.

Откуда я знаю, что я знаю?

Военные профессионалы уже давно борются с эпистемической и алеаторной неопределенностью.

Эпистемическая неопределенность (также называемая систематической неопределенностью; численный вероятностный анализ) — касается вопросов о том, является ли модель, параметр или процесс точным представлением будущего состояния. Она предполагает, что вы можете сгенерировать правильный ответ на вопросы вроде: «Какова оптимальная структура сил для сдерживания Китая и успокоения европейских партнеров, противостоящих российской агрессии?» Если военный специалист правильно построит модель, он сможет увидеть контуры разворачивающегося будущего.

Алеаторная неопределенность — это область случайных процессов. Черные лебеди и неповторяющиеся процессы бросают тень на любые попытки предсказать будущее. Военный профессионал не может ответить на поставленный выше вопрос о сдерживании и обеспечении. Невозможно узнать правильный ответ, поскольку он носит случайный характер. Единственный жизнеспособный вариант планирования — это хеджирование и множество мелких ставок в ожидании джекпота.

Слишком часто экзистенциальный страх перед неопределенностью приводит к поиску ложных идолов, проповедующих уверенность. Со временем набор бюрократических процессов — организационная алхимия — кодифицировал деятельность оборонного стратегического анализа, такую как Система планирования, программирования, бюджетирования и исполнения, Объединенная система стратегического планирования и Поддержка стратегического анализа.

После 2018 года преобладало мнение, что существующая модель стратегического анализа недостаточна для подготовки к новой эре соперничества великих держав. Поэтому Министерство обороны США начало использовать систему сценариев действий объединенных сил, которая поддерживала, в частности, процесс анализа и оценки, в результате которого были разработаны новый проект сил и концепция резервных сил Корпуса морской пехоты США.

Все эти процессы (старые и новые) упираются в невыполнимую задачу: предсказание будущего.

Еще более сложным является то, что оборонное планирование включает в себя сроки, которые часто составляют от пяти (программа обороны на будущие годы) до 30 лет (план кораблестроения), что делает задачу еще более сложной. Чем длиннее горизонт прогнозирования, тем больше интервал прогнозирования и тем больше диапазон возможных результатов. Таким образом, нет единого будущего, а есть бесконечное разворачивание альтернативных путей и сроков. 

Наименее плохой ответ

В течение последнего года преподаватели Школы передовых методов ведения боевых действий ставили эксперимент.

Что если вместо традиционного цикла упражнений по планированию, аудиторных занятий и лекций познакомить студентов с различными аналитическими методами и разработками военных игр, чтобы дать им возможность ответить на сложные вопросы возрастающей сложности и неопределенности, такие как оптимальный дизайн будущих сил?

Цель заключалась в том, чтобы дать студентам возможность бороться с неопределенностью и решать непосильную задачу по описанию (и проверке) путей в будущее. С этой целью были связаны четыре промежуточные задачи, ориентированные на подготовку специалистов по оперативному планированию, способных:

• во-первых, руководить военными играми, связанными с проектированием сил, оперативными планами и новыми концепциями операций;
• во-вторых, участвовать в военных играх на уровне командования и служб;
• в-третьих, понимать, как разработать аналитическую военную игру;
• и в-четвертых, интерпретировать результаты военных игр для корректировки и улучшения проекта, концепции или планирования сил.

Кульминацией годичного проекта стали три военные игры (варгейма) оперативного уровня, разработанные студентами и проведенные под их руководством, связанные с кампанией по оценке концепций проектирования сил, проводимой Лабораторией боевых действий Корпуса морской пехоты США.

План эксперимента возник на основе предыдущих реформ, военных игр и желания связать со школой оборонный стратегический анализ и развитие боевых действий. Студенты знакомились с фактами истории, играми на принятие решений и семинарами, которые позволили им изучить, как применять варгейминг к текущим и будущим оперативным проблемам различной всё возрастающей сложности.

Эти семинары перешли от аналитических варгеймингов RAND после Второй мировой войны и инициатив на уровне службы, таких как глобальная серия и Unified Quest, к дебатам о современных боевых сетях и концепции резервных сил. В дополнение к аудиторному обучению передовым методам планирования, учебные программы также включали «красные команды», чтобы помочь студентам использовать альтернативные методы анализа наряду с традиционными методами варгейминга и социальных наук.

Сочетание семинаров, игр и осознания студентами того, что им предстоит создать процесс для ответа на вопросы о будущем Корпуса морской пехоты США, создало класс, который был скорее лабораторией, нежели лекционным залом.

Студенты изучали, как сочетать моделирование и имитацию с варгеймингом, как проверять предположения как гипотезы, как подходить к варгеймингу через призму научного метода и как потенциально включать автоматизированные процессы варгейминга, такие как машинное обучение и искусственный интеллект.

На протяжении всего курса студенты делали упор на необходимость человеческого принятия решений как основы варгейминга, применяя мантру Сида Меира о том, что «игры — это серия интересных решений». Такой подход укрепил видение школы о формировании оперативных планировщиков через оттачивание и культивирование Bildung посредством комплексного решения проблем, самоанализа и профессионального роста.

Основное внимание уделялось не столько тому, что знает студент, сколько как учиться и создавать знания, направленные на решение возникающих проблем в военном деле.

Семинары сопровождались практическими играми и принятием решений.

Студенты принимали стратегические решения мирового масштаба, чтобы сбалансировать цели, пути, средства и риск, но, что более важно, они были вовлечены в соревновательную среду варгейминга с другими свободомыслящими участниками и несколькими путями к победе.

Возрождение стратегического анализа начинается с предоставления военным профессионалам пространства для обучения «ночному вождению» и оценке компромиссов при создании будущих сил. Конечным результатом является мыслящий практик, а не пустой доклад, белая книга или  бюрократические дебаты.

Если школа сможет выпустить мыслителей, принимающих неопределенность, сложность и разрабатывают новые и строгие методы для ответа на трудные вопросы для командования, это повышает способность вооруженных сил адаптироваться и инновационировать соперников.

Победа в следующей войне начинается с воспитания более интеллектуально любознательных и аналитически проницательных планировщиков.

Что же обнаружили студенты?

• Во-первых, военные игры, в которых проверялись аспекты сдерживания и обеспечения при проектировании сил и средств, применительно к военно-морским кампаниям, показали, что в современной войне сетевое взаимодействие важнее, чем смертоносность индивидуального оружия.

Сдерживание — это не только возможности. Оно также включает вопросы решимости (убедительности) и военную связь (коммуникации).

Операционная совместимость — это не только технические аспекты. Она имеет человеческие и процедурные компоненты.

Переход к следующему эксперименту

Стратегический анализ станет более критическим предприятием, в котором сбалансированы искусство и наука, только если представители этой профессии будут знать, как разрабатывать и оценивать конкурирующие предложения о будущих силах.

Если воспользоваться схемой Дэниела Канмана в его новой книге «Шум», то цель состоит в том, чтобы разработать процессы принятия решений, уменьшающие шум и подверженные адаптации. Военный специалист почти наверняка ошибется в своих прогнозах относительно будущего, поэтому оценивать  анализ надо на основе аналитического процесса, а не его точности.

Только оттачивая умение создавать процессы прогнозирования, можно обеспечить развитие стратегического анализа и оборонного планирования как дисциплин.

Эта логика имеет значительные последствия для того, как идет обучение военных специалистов, и для отношений между Школой SAW и армией. Обучение «ночному вождению» требует принятия интеллектуальных рисков, обсуждения контрфактов и проверки гипотез. Учебный класс не может быть лекционным залом или списком великих полководцев и великих кампаний без критического анализа и изучения альтернатив.

Во-вторых, учебные заведения должны быть непосредственно связаны с текущими и будущими оперативными задачами и учить офицеров комплексному решению проблем, а не заучиванию или устаревшим историческим прозрениям. В современном профессиональном военном образовании слишком часто учебные классы оторваны от потребностей войск.

Хотя студентам необходимо время для изучения основополагающих идей, им также необходимо знакомство с неопределенностью и сложностью, лежащими в основе оборонного планирования и стратегического анализа.

Что еще более важно, им нужно дать возможность делать прогнозы, проверять гипотезы, организовывать военные игры и другие аналитические инструменты, которые помогут сформировать будущие силы и обеспечить профессиональный рост.

1 ИЮЛЯ 2022 ГОДА

Источник: War On The Rocks

Высказанные мнения являются их собственными и не отражают взглядов или позиций Корпуса морской пехоты США, Министерства обороны или какого-либо подразделения правительства США.

Last Updated on 02.07.2022 by iskova