Русский дикарь. Психология и психика русского человека. Главная цель русских оккупантов в Украине
О корнях шокирующей жестокости русского врага в Украине и о культуре агрессии в РФ
В самом деле, выражаются иногда про «зверскую» жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток.
(Ф.М. Достоевский)
«Кто такие русские?». О корнях и механизмах российского насилия, состоянии общества в РФ и психологической основе его имперских стремлений
Российское общество воспринимает насилие как обыденность и способно полностью изолировать себя от преступления, которое само же совершает.
Российская имперская идентичность — очень рассеянная идентичность, которая построена на том, что Россия, как империя, постоянно ассимилировала разные народы.
Кто такие русские? Они одновременно представители некой «великой империи», но о глубоко укоренившихся этнокультурных идентичностях им говорить сложно.
Идентификация с империей часто требует от человека отречения от других значимых частей своей идентичности, таких как история собственного народа или семейная история. Это происходит потому, что часто в основе личных историй жителей империи лежит насилие, совершенное именно империей.
Родители или деды человека могли считаться «врагами народа» или «врагами империи» о которых запретили даже помнить. В таком контексте, человек вынужден стать лицом без рода и племени, персоной без памяти и без личной истории, который живет только настоящим и верит в пропагандируемое «счастливое будущее».
Отсутствие глубокой укорененности в определенном ландшафте, в определенной культуре, в истории собственной семьи усиливает желание ассимилировать новые территории и инкорпорировать «братские народы».
Это стремление отражается в упрощенном определении собственного величия, которое сводится только к принадлежности к империи. Слова советской песни «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес — Советский союз» воплощают именно эту потерю личной и культурной идентичности, указывая на отсутствие настоящего «дома» во внутреннем мире человека.
У россиян есть много мифов, вокруг которых строится их идентичность, но это имперские мифы, которые созданы искусственно — например, героизм «великой отечественной войны», которая на самом деле была общей трагедией всех народов СССР. Ведь о трагическом контексте войны в российском обществе запрещено говорить, потому что в мифе это исключительно победное действо.
Российская идентичность формируется вокруг искусственно сформированных травм и событий, в то время как настоящие травмы людей, проживающих на территории РФ, табуированы и недоступны мысленной обработке.
Мы видим большое количество случаев насилия со стороны российских военных, которые не очень укладываются даже в логику войны, это избыточное насилие — жестокие убийства, жестокие пытки со стороны российских военных.
Что провоцирует такое безграничное насилие в людях, которые якобы были частью цивилизованного мира довольно длительное время?
Во-первых, это может быть сознательной стратегией запугивания, которую Россия практикует в своих войнах, то есть это не собственная самодеятельность российских солдат, а технология, направленная на слом сопротивления и запугивание гражданского населения.
Это, в первую очередь, так когда мы говорим об актах жестокости в оккупации, или ракетных ударах по гражданским объектам. Но у этого насилия может быть и субъективная сторона.
В российской глубинке заметен культ открытого дозволенного насилия. Наверное, «культура насилия» используется тоталитарными государственными системами как инструмент поддержания своей власти. В таких режимах насилие не просто считается нормальным, но и активно поощряется, поскольку оно позволяет удерживать власть и подавлять любые проявления оппозиции или несогласия.
Действительно, когда человек с детства вырастает в условиях постоянного насилия — будь то в семье, на улице или в школе — это глубоко влияет на его психику.
Человеческая психика не предназначена для того, чтобы интегрировать насилие как здоровую часть своей личности. В ситуациях, где насилие является доминирующим и нет эффективной защиты от него, часто единственным способом выживания становится идентификация с агрессором. Это может привести к повторению насильственных моделей поведения, поскольку они воспринимаются как эффективный способ выжить.
Отсутствие запрета на насилие сопряжено с чувством потребности его использовать как средство самозащиты, что только укрепляет культуру агрессии и насилия в обществе. Поэтому, насилие российских военных в Украине — это их привычная модель поведения, их своеобразная «визитная карточка», которая является технологией утверждения и укрепления власти на захваченных территориях.
Современное общество РФ в общечеловеческих категориях ДОБРА и ЗЛА
- Откуда берется бессмысленная жестокость российских преступлений?
- Что сделало РФ такой, как она есть?
- Почему граждане РФ так боятся краха Владимира Путина?
Вторая мировая война дала нам язык, чтобы понять зло юридически. Это категории — геноцида, преступлений против человечества, — они были придуманы и обоснованы юристами, жившими на территории современной Украины: Гершем Лаутерпахтом и Рафалом Лемкиным. И они дают нам юридическое определение зла.
Исторически Украина — это то пространство, что побуждает людей к описанию зла — Голодомор, Холокост.
Эти земли — свидетели страшных преступлений. Очень хочется, чтобы эта судьба их оставила.
Почему термин«геноцид» всех так волнует? Потому что это самое тяжкое преступление. Когда мы смотрим на то, какие преступления Россия сейчас совершает в Украине, в этом точно есть все предпосылки для геноцида.
Понятно, что россияне хотят здесь истребить украинскую идентичность, украинцев как нацию, массово уничтожить. Однако, такое определение будет явно недостаточным.
Есть и другие преступления, которые сегодня пока не имеют четкого юридического определения, а значит и соразмерного деянию наказания.
Речь идет об экоциде после подрыва Каховской ГЕС, возможной ядерной катастрофы на Запорожской АЭС…
Это новая категория злодеяний, ее очень нужно описать и зафиксировать. Умышленное нападение на экологию — пока отсутствует определение для такого абсолютно бессмысленно жестокого поведения.
Начиная с Чернобыля все это — преступления против живого, против самой жизни. Но языка описать это юридически пока нет. Война в Украине, к несчастью, найдет эти категории, — после нее будет принято и юридическое понятие.
Глядя на характер преступлений россиян в Украине, главной целью преступлений и бессмысленной жестокости русских в Украине является взять украинцев и сделать из них насильно нечто другое. Вместить в них извращенную идею «русского мира», насильственно сформировать новую идентичность. Это похоже на то, что китайцы делают в Тибете и Синьцзяне. То, что происходит в Северное Корее.
Но это не описано юридически.
Была подобная попытка в ООН в отчете по теме Свободы религии, мнений и идей — осмыслить одно из базовых прав человека — свободу мыслить, которую никто и никогда юридически не пытался защищать. Была зафиксирована свобода исповедовать религию. Иронично, но именно советские атеисты сунули в этот документ свободу мыслить.
Есть еще одна свобода, которую тоже люди забывают. В 19-й статье Прав человека записана свобода формировать свое мнение.
| Всеобщая декларация прав человека. Статья 19. Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ. Всеобщая декларация прав человека — рекомендованный для всех государств-членов ООН документ, принятый на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) («Международный пакт о правах человека») от 10 декабря 1948 года. Декларация является одним из документов, составляющих Международный билль о правах человека. |
Она близка к свободе самовыражения, но все про нее забывают. Мы часто используем слово «индоктринация». Но «индоктринация» — это не юридический термин. Но, что делает Россия на оккупированных территориях, можно называть «насильственной индоктринацией».
| Индоктринация — процесс внушения человеку или народу идеологии (т. е. доктрины) путем постоянного внушения. Внедрение в сознание людей идеологических стереотипов, социальных идей, религиозных взглядов, убеждающих в правильности, справедливости чьей-л.политики. В широком смысле индоктринация может относиться к общему процессу социализации. Если говорить простыми словами, то индоктринация — это закладывание определенной идеи в голове человека. Индивиду внушают идеологию до тех пор, пока он не будет думать, что сам пришел к этой мысли. С латинского слово переводится как «учение». Термин придумали этологи, когда изучали проблемы человеческого поведения. |
Индоктринация — конечная цель русских в Украине.
Не просто истребить физически, то есть, совершить геноцид, но сохранив жизнь, внедрить нечто новое, изменить личность. И вот это «внедрить новое» не особенно описано.
Индоктринация — явление не новое.
У Запада также есть свои скелеты в шкафу. История белого колониализма — это также история о насильственной индоктринации черных людей.
Геноцидов в истории человечества было очень много. И наконец, в 1950-х годах люди придумали новое слово для этого — «Преступления против человечества».
Зло всегда есть, оно одно и то же, старое. Победить зло можно только, когда человечество его описывает и прямо называет — в литературе, философии, юридически, пытается найти ему категории, язык, образ, и тем самым его, как дьявола, схватить.
Появляются какие-то метафоры. Одна из них — подвал. Подвалы, где люди прячутся. В подвалах пытают и убивают. Очень много жутких и знаковых историй про подвалы.
В подвалах Азовстали прятался целый город.
В Ягодном [оккупированное село в Черниговской области] в школьном подвале около 400 жителей села провели 25 дней, удерживаемые российскими кадровыми военными. В нем узники пережили смерти односельчан, пытки голодом и жаждой.
Такое чувство, что Россия хочет закрыть всю Украину в подвале. В том числе в подвале своего извращенного подсознания. И в то же время хочет отобрать у украинцев небо, будущее, горизонт.
Это такой подвал русского подсознания, советского прошлого. С которым Россия не хочет и не будет справляться. И хочет всех затянуть туда, в эти свои «садомазохистские» воспоминания.
В классическом психоанализе, если ты не в состоянии проговорить, осознать и принять ужас, который происходил с тобой или который ты совершал с кем-то другим, ты обречен постоянно повторять и разыгрывать его. Одеваешь опять эти маски Сталина, ГУЛАГА. Разыгрываешь и разыгрываешь.
Россия так никогда и не взяла на себя ответственность за совершенные преступления. И не признала свою вину. Не проанализировала свои разные травмы. И уж точно никогда не думала о своих жертвах. Потому повторяет раз за разом одно и то же, и не может идти дальше. В то время как Украина хочет будущего и живет ради него.
Преступления русских в Украине повторяются по какой-то одной схеме, по одному сюжету — слишком часто, чтобы считать это импровизацией. У российской власти и российской армии наверняка есть определенный единый шаблон сломать общество Украины.
То же самое они делали в Сирии. Они ведь не просто и не случайно бьют по украинским больницам и украинским роддомам, а совершенно точно и умышлено. То же самое они делали в Сирии и Чечне. Во-первых, убил врача — потенциально убил еще людей, которых этот врач мог спасти. Во-вторых, это действительно сильный удар по психике людей, чтобы их сломать, сломать целое украинское общество, целую страну, государство, — это одна из целей этой войны.
Можно четко проследить, как четко менялся язык российской пропаганды. Вначале русская пропаганда утверждает, будто какие-то нацисты у власти, от Зеленского нужно избавиться, а украинцы все хорошие. А потом, после трех недель, — нет, там все нацисты, все зомбированные, нужно всех сломать.
Такой же сюжет развивался ранее в отношении Чечни. Это такое их (русских) имперское поведение к другим народам, перевоспитание через насилие, подавление, предельное унижение человека.
Другое дело, все это насилие невозможно контролировать в какой-то момент, оно бумерангом возвращается в само российское общество, когда все эти солдаты, возвращаясь, убивают жен, матерей или еще кого.
Когда психоаналитики ХХ века — Фрейд, Адорно — пытались анализировать нацистскую пропаганду, они про это говорили.
Пропаганда работает через идентификацию. В том смысле, что авторитарный деспотичный лидер выпускает и дозволяет тебе выразить те чувства, которые были табуированы. Садизм, злость, ненависть.
Система, которая производит эти чувства, она никогда их не анализирует. Она их разряжает вовне. Хочешь убить — иди и убей, хочешь пытать — иди и пытай. Это такой опыт, от которого попадаешь в эмоциональную зависимость — где еще ты испытаешь подобное? Как наркотик.
А затем это разрешение наслаждаться самым запретным еще и канонизируется последующими поколениями, как в случае России, где Сталин — великий лидер.
Вот в этом глубокая порочность российского режима.
Цель российской пропаганды всегда была демотивация и демобилизация, она в этом плане отличается от той же немецкой, которая наоборот пыталась мобилизовать народ и сделать единым. Российские же власти делают людей пассивными, разрывают социальные связи между ними, а не укрепляют. Потому они закономерно испытывают большие проблемы с мобилизацией, да и волонтерство у них не прижилось как формат, — нет социального доверия между людьми.
И мы наблюдали недавно, как никто не защищал Путина: идет Пригожин, едут танки, а люди мороженное едят. У них нет ассоциации с государством, вот этого — ein Reich, ein Volk, ein Führer [«Один народ, одно государство, один вождь» — лозунг нацистской Германии]. У них нет любви к институтам, к армии, как было в Германии в ХХ веке, у них нет никакого соединения с государственной бюрократией.
Их цель спрятаться, выжить — очень рациональная по сути. При этом у них в массе своей нет отношения к войне. Они не то, чтобы против нее, они не понимают, зачем она, какая она. Даже если они высказываются против войны в какой-то момент, когда нужно подумать о своем будущем, о том, как жить, в этих, казалось бы, совершенно нормальных людях включается рупор соловьевской пропаганды, — ими просто говорит государство. Мы постоянно сталкиваемся с этой пустотой на уровне ценностей, ориентиров или понимания будущего страны. Там исключительно пропаганда.
Что заставляет россиян держаться за Путина? Страх хаоса и распада. Путин как бы говорит — «если не я, то хаос». Ну и это повторяют россияне. Это, кстати, повторяет Запад. И об этом также твердят молодые люди в России.
Одна из гипотез допускает мысль, что когда россияне говорят, будто они боятся распада, отчасти они говорят правду. Они боятся, что будет распад их личности. В России у людей очень слабая общественная личность, социальное «Я». Никого не интересует твое мнение, более того, иметь свое мнение опасно. Надо постоянно подстраиваться, меняться, «переобуваться». Ты не должен быть, ты должен казаться.
Психоаналитики, которые анализируют нацистскую пропаганду, ищут внутреннее, что эта пропаганда давала людям. Она давала всегда одно — структуру.
В России все не так. Деструкция и самодеструкция — часть российской культуры.
Печатается с некоторыми изменениями и сокращениями
Last Updated on 24.08.2024 by iskova