НАВЯЗЫВАНИЕ ПРОШЛОГО. ВОЙНА ПУТИНА ЗА ИСТОРИЮ

КОММЕНТАРИЙ 

Многое было написано об отношениях Владимира Путина с историей: как она его завораживает, как она его вдохновляет и как она искажает его мышление.

Однако, как бы ни был проницателен этот анализ, он не всегда передает степень, в которой Путин на самом деле борется с Западом за контроль над историческими нарративами.

Дело не только в том, что Путин считает, что история предназначила Россию для величия. Он также считает, что признание этого факта является необходимым условием для его реализации.

В течение последнего десятилетия российские политики и государственные СМИ настаивали на том, что иностранцы ведут вечную войну против российской истории, якобы направленную на разрушение самой сути российской идентичности. В ответ на это российское государство начало натиск исторической пропаганды, призванной убедить россиян в том, что они являются частью великой нации, сопротивляющейся исторической и культурной колонизации.

Путин вторгся в Украину, по крайней мере, частично, чтобы навязать свой взгляд на прошлое стране, которая, как он опасался, сознательно и злонамеренно неправильно его помнит.

Важность российской истории

В 2016 году прямо у стен Кремля Путин открыл статую великого князя Владимира, правителя православного средневекового государства Киевская Русь. Она всего на 10 сантиметров выше, чем украинская статуя того же великого князя.

Украинские и российские историки давно спорят о наследии этой средневековой империи.

Для Путина Русь — это первое русское государство и общая точка отсчета для украинцев и русских. Кроме того, это доказательство того, что Украины как страны, народа, культуры и самобытности на самом деле не существует.

Для российских лидеров важно сохранить эту веру, потому что если Украина будет отдельной нацией и культурой, то претензии России на цивилизационное наследие Киевской Руси исчезнут вместе с ним, подорвав основы, на которых российское государство построило свою постсоветскую идентичность.

Но это лишь одна часть путинского нарратива.

В центре российской политики памяти и постсоветской идентичности находится Великая Отечественная война — российское название войны Советского Союза против нацистов с 1941 по 1945 год.

Национализировав советскую победу как русскую, Кремль рассматривает победу над нацизмом как подтверждение права России на сферу влияния — права, которое Россия также унаследовала от Киевской Руси.

Ставить под сомнение это право после 1945 года или каким-либо образом очернять память о Великой Отечественной войне, независимо от точности, преступно — в прямом смысле этого слова. В 2020 году Владимир Путин ввел в действие новые масштабные поправки в законодательство, которые были равнозначны новой российской конституции и включали в себя кодификацию обязанности «защищать историческую правду» и «охранять память» о Великой Отечественной войне. Такая формулировка усиливает представление о том, что память и правда находятся под угрозой со стороны альтернативных (западных) версий прошлого.

В российской официальной памяти (и законодательстве) нет места для массовых изнасилований Красной Армии в Берлине или советской оккупации Восточной Европы после 1945 года. В этом контексте ограничительное законодательство не появилось неожиданно: российское правительство, СМИ и (в некоторой степени) общественность тщательно подготовили почву для него задолго до этого, работая как создатели памяти, чтобы продвинуть историю в сердце российской политической и поп культуры.

Предпринятые ими усилия стали частью интенсивного использования Кремлем избирательной истории для определения того, что значит быть русским, для оправдания собственного правления и для проецирования власти внутри страны и за рубежом.

И это сработало. Пожалуй, единственной по-настоящему объединяющей национальной идеей для многих россиян является Великая Отечественная война — это одна из немногих тем, по которой почти все россияне согласны. Согласно опросу, проведенному в сентябре 2020 года, 89% испытывают гордость за Великую Победу.

Конечно, историческая пропаганда вряд ли является чем-то уникальным, присущим только России. Прославление прошлого является одним из основных аспектов формирования национальной идентичности. Войны за исторические нарративы между обществами и внутри них усиливаются по всему миру: от борьбы между «Комиссией 1776» президента Трампа и «Проектом 1619» до открытия Китаем заново Второй мировой войны как новой формы антизападного национализма.

Как утверждает историк Маргарет Макмиллан, в светских обществах, в частности, история часто используется для создания моральных сказок, основанных прежде на религии. Действительно, активная дискурсивная реконструкция прошлого сыграла особенно яркую роль в посткоммунистическом пространстве, возникшем после 1989 года, поскольку страны стремились создать новое будущее, но нуждались в новом прошлом для его обоснования.

При этом в современной России эти нарративы играют особую роль.

После падения коммунизма Россия оказалась не в таком положении, как другие постсоветские государства. Будучи наследницей Союза Советских Социалистических Республик, она оказалась неспособной полностью отказаться от советского наследия или признать себя оккупированной вместо роли оккупанта.

Более того, Россия была и остается слишком этнически и религиозно разнообразной, чтобы религия или этническая принадлежность могли выступать в качестве объединяющего элемента. Борьба с этнонационализмом была политическим приоритетом в период с 2006 по 2012 год и продолжает оставаться важной проблемой в начале третьего срока Путина.

Хотя правительство флиртовало с этноцентризмом, в частности, во время аннексии Крыма в начале 2014 года, прямой этнонационализм играл ограниченную роль в правительственном нарративе. Вместо этого был имперский национализм, в котором этнические русские являются primus inter pares (лат. «первый среди равных»), и даже упоминаются как «государствообразующий народ» в конституции РФ.

Таким образом, обращение к истории как основе российской национальной идентичности имеет то преимущество, что удовлетворяет широкий спектр требований: оно апеллирует к наследственным и генеалогическим элементам этнического национализма, но при этом отражает полиэтническую природу Российской империи и Союза Советских Социалистических Республик.

Политическая система России, президентское правление и приоритет государства над обществом сделали практически невозможным создание гражданской идентичности, что потребовало бы народной политической активности и гражданского общества, которые Кремль демонтировал.

Аналогичным образом, не существует целостного идеологического набора принципов для управления образом жизни людей, как это было в коммунистическую эпоху.

Это только усиливает значение истории в создании объединяющей национальной концепции или ответа на вопрос, почему русские принадлежат к одной нации. Культурная память и чувство общей истории — единственные возможные варианты.

В своем исследовании советских и постсоветских исторических нарративов академик Томас Шерлок показывает, как делегитимация советского прошлого, произошедшая при Михаиле Горбачеве, оказала глубоко дестабилизирующее воздействие на советское общество и даже способствовала падению Советского Союза.

Во многом российский истеблишмент при Путине стремится обратить вспять эту дестабилизацию, но это не всегда равнозначно восстановлению старой истории. Напротив, он сосредоточился на восстановлении старого отношения к истории, принижая критические подходы, появившиеся в эпоху перестройки.

Помимо Киевской Руси и Великой Отечественной войны, которые выступают соответственно в качестве фундамента и окончательного, неопровержимого доказательства того, что Россия особенная, фактические события, составляющие историческое повествование, имеют очень мало значения. Всегда можно добавить новые фрагменты, при условии, что они могут быть интерпретированы таким образом, чтобы поддержать три основных аргумента.

Эти аргументы таковы:

1. России необходимо сильное государство;
2. у России особый путь развития;
3. и Россия — мессианская великая держава, которая может предложить миру нечто уникальное.

Относится ли почитание государства, о котором идет речь, к Сталину или царю Николаю I, менее важно, чем сила государства, которое превозносится.

Интенсивное использование и распространение правительством выборочных интерпретаций истории для определения того, что значит быть русским, для оправдания собственного правления и для проецирования власти внутри страны и за рубежом смещает акцент с «того», что известно, на «действие» знания и исполнения этого знания.

Другими словами, в определенных пределах не важно, верите ли вы, или во что вы верите, важно, что вы говорите и действуете так, как будто вы в это верите.

В конечном счете, речь идет о формировании российской идентичности.

Проблема лишь в том, что эта идентичность формировалась и зиждется на Украине.

Навязывание истории

В 2012 году Путин объявил, что укрепление национального самосознания станет приоритетом его следующего срока, заявив, что определение российской идентичности расплывчато и нуждается в уточнении. Он решил уточнить его на основе придуманного, но эмоционально сильного общего прошлого, объявив 2012 год Годом истории и создав новые исторические общества, ответственные за создание военных фильмов-блокбастеров, выставок, музеев, детских военно-исторических клубов и лагерей, а также тематических парков времен Второй мировой войны.

Впоследствии российское правительство создало множество различных мероприятий и практик, ориентированных на память, предлагая людям массу возможностей для приобщения к истории и тем самым воплощая в жизнь свое утверждение о том, что Кремль ведет российских граждан к большей исторической осведомленности и культурному самосознанию.

Наиболее заметными среди таких организаций являются так называемые негосударственные организации, организованные правительством, такие как Российское военно-историческое общество и Российское историческое общество. Хотя эти организации явно контролируются государством, они представляют себя как независимые органы гражданского общества, маскируя участие государства в политике памяти.

Всего за семь лет, с 2013 по 2020 год, Российское военно-историческое общество:

• создало 3000 мемориальных досок,
• провело 650 открытых лекций,
• сняло 600 документальных фильмов,
• открыло 300 памятников,
• провело 251 военно-историческую экскурсию,
• провело 213 военно-исторических фестивалей,
• открыло 155 военно-исторических лагерей,
• провело 70 конференций,
• провело около 40 сорока выставок;
• пустило девять тематических поездов,
• организовало 7 исторических комиссий,
• запустило 6 исторических интернет-порталов,
• открыло 4 музея
• выпустило несметное количество фирменных тетрадей, пеналов и ручек.

Правительство также присвоило себе подлинные памятные мероприятия гражданского общества, примером чему может служить враждебный захват общенационального движения «Бессмертный полк» — шествия, разработанного независимыми журналистами в Томске с целью побудить людей сохранить личные воспоминания о членах семьи, участвовавших в Великой Отечественной войне. Когда движение стало популярным, правительство клонировало эту организацию и заставило многих добровольцев присоединиться к ее новому, крайне политизированному варианту, в котором Путин теперь идет во главе шествия в День Победы вместе с различными мировыми лидерами.

Российское правительство использует историческую интерпретацию в качестве ключевого слова для патриотического сознания, чтобы создать нарратив российского контрреволюционного сознания против западной культурной колонизации, которая (якобы) наиболее вопиюща в сфере исторической фальсификации.

В Стратегии национальной безопасности России 2021 года целый раздел посвящен культурным и духовным ценностям и исторической правде, утверждая, что российская идентичность и российский народ находятся под постоянным ударом со стороны усилий по искажению и фальсификации российской истории. Эти угрозы исходят не только от Запада, но и от его агентов в России (и в том, что Кремль считает Россией), которые якобы ведут кампанию культурной колонизации.

Как написал Путин в своем эссе «Об историческом единстве России и Украины» в июне 2021 года, «правящие круги Украины решили оправдать независимость своей страны через отрицание ее прошлого….. Они начали мифологизировать и переписывать историю, вычеркивать все, что нас объединяло». Он обвиняет западные силы в том, что они подтолкнули Украину к переписыванию истории.

Российский президент формулирует часто повторяемую мысль о том, что западная культура заставила страны забыть о собственной исторической ценности, как это произошло с Россией в 1990-х годах. Однако в рамках путинского «исторического ренессанса» этот процесс был исправлен.

Несмотря на предполагаемый масштаб угрозы, Путин настаивает на том, что Россия сохраняет уникальные возможности для поддержания своего культурного суверенитета благодаря достижению культурного самосознания.

Обретение культурного сознания означает осознание структурной важности истории для повседневных факторов. Это значит распознавать попытки исказить историю как попытки исказить реальность и соответственно отвергать их. Знание и опыт России в области истории якобы обеспечивают защиту нации от культурной колонизации и гарантируют сохранение ее культурного суверенитета.

Способная противостоять тем видам культурной колонизации и исторического отчуждения, жертвами которых стали другие страны, Россия теперь призвана помочь другим заново открыть свое собственное культурное сознание — пробудить их от навязанной американцами культурной дремоты.

Этот аргумент широко пропагандируется в СМИ после интервенции в Сирию в 2015 году и изображает Россию как маяк культурного самосознания, показывающий другим странам, как восстановить связь со своей историей и наследием и сохранить верность им.

Именно такой нарратив дает повод Кремлю утверждать, что только он знает истинную идентичность Украины лучше украинцев, и что Россия лучше всего подходит для восстановления и защиты этой идентичности в 2022 году.

Борьба идет не только за то, чтобы убедить украинцев в их истории, но и за то, чтобы сохранить и защитить особое понимание российской истории, которое зависит от украинской покорности.

Высокомерная «специальная военная операция» России по «денацификации» Украины потерпела фиаско при контакте с реальными украинцами, которые оказались совсем не такими, как те, что были созданы в кремлевских мифоманских головах.

Россия нашла в Украине нацию там, где, по её мнению, её не могло быть.

И все же признание этого факта оказало бы глубоко дестабилизирующее воздействие на официальные представления о российской идентичности. В конечном итоге это потребовало бы переписывания российской истории и национальной идентичности с нуля — именно против этого и борется Путин.

Пытаясь навязать Украине свою память, Россия рискует не только своим будущим, но и своим прошлым.

К сожалению, это может привести к затяжной войне.

15 МАРТА 2023 ГОДА

Автор: Джейд МакГлинн

Источник: War On The Rocks

Джейд МакГлинн — автор книги «Война России» и научный сотрудник факультета изучения войны Королевского колледжа Лондона.

Last Updated on 19.03.2023 by iskova