Некоторые беженцы остаются во временном статусе до 26 лет — как им удается создавать дома и общины,- The Conversation, 26 августа 2022
Авторы
Анита Х. Фабос
Профессор международного развития, сообщества и окружающей среды, Университет Кларка
Катрин Брун
Заместитель директора по исследованиям, Центр ливанских исследований при Ливанском американском университете
Более 6,5 миллионов украинских военных беженцев сейчас рассеяны по Европе и Северной Америке, большинство из них получили разрешение на временное пребывание ( временный вид на жительство в чрезвычайных ситуациях), позволяющий им оставаться в принимающих странах от одного до трех лет.
Но спустя примерно полгода после полномасштабного вторжения России в Украину война, похоже, вряд ли скоро закончится.
Украинцы могут не иметь возможности вернуться на родину еще долгие годы.
Они не одиноки в своем бедственном положении.
Беженцы со всего мира живут в условиях перемещения дольше, чем три десятилетия назад.
Принимающие страны в Северной Америке и Европе, которые традиционно предоставляли беженцам право на переселение, все чаще предлагают им только временный статус.
В то же время численность перемещенного населения растет.
По оценкам Организации Объединенных Наций, в 2021 году более 89 миллионов человек во всем мире были вынуждены покинуть свои дома, по сравнению с 43 миллионами в 2012 году.
Мнение экспертов
АНАЛИЗ
Сегодня среднестатистический беженец находится в состоянии временного пребывания от 10 до 26 лет, по сравнению с примерно девятью годами в 1993 году.
Наши научные исследования посвящены тому, что делают беженцы и другие перемещенные лица, чтобы обустроить свой дом, даже если их жизнь находится в постоянном движении — иногда десятилетиями.
Понимание этой практики может помочь создать более прагматичную политику в отношении беженцев.
Поскольку миграция становится все более распространенной и все более необходимой, законы, которые стоят на пути универсальной человеческой потребности обрести дом, также мешают обществам научиться справляться с кризисами беженцев.
Практики выживания и пропитания
В период с 1990 по 2018 год мы провели широкомасштабное исследование с участием беженцев и других перемещенных лиц в течение длительного времени на Ближнем Востоке, в Африке, Европе и Северной Америке.
Наша работа показывает, что перемещенные лица находят творческие способы обустройства жизни, несмотря на политику в отношении беженцев, которая держит их в неопределенности.
От суданских беженцев, живущих в Египте, до грузин и шри-ланкийцев, перемещенных внутри своих стран, мы обнаружили, что большинство из них быстро начали обустраивать свои дома.
Они отправляли своих детей в школу, готовили еду и собирали мебель.
Эти ежедневные действия необходимы для того, чтобы «держать все под контролем», сказали нам участники исследования, и многие из них объяснили, что им приходится продолжать работу из-за своих детей.
Большинство беженцев также поддерживали чистоту в своем жилище, будь то комната в заброшенной гостинице, палатка или приют.
Они показали нам, что поддержание и изменение своего жизненного пространства необходимо для ощущения самостоятельности, достоинства и уважения.
Эти наблюдения подтверждаются другими исследованиями перемещенных лиц.
В Новом Орлеане люди, пережившие ураган «Катрина» и проживавшие в трейлерах FEMA, которые им не разрешалось индивидуализировать, показали плохое состояние здоровья и депрессию после нескольких лет проживания в таких условиях.
Те, кто не является беженцами, скорее всего, могут испытывать подобные чувства.
Люди пытаются создать дом, даже если они не чувствуют себя как дома.
Хотя ежедневные практики выживания и пропитания важны, беженцам нужно нечто большее, чтобы создать дом в изгнании.
В одном из наших исследований соавтор Анита Фабос сопровождала суданских беженцев, живущих в изгнании в Каире, Египет, в ежедневных визитах к другим суданским семьям.
Однажды жарким летним днем она отправилась в 10-часовой социальный тур по городу с 26-летней секретаршей по имени Халда после окончания работы.
Они отправились пешком в близлежащее суданское бюро по правам человека, чтобы пообщаться с друзьями-активистами Халды, затем проехали несколько остановок на метро и сели в микроавтобус, который отвез их на час за пределы Каира, чтобы поприветствовать недавно прибывшую семью суданских беженцев за чаем и печеньем. Вернувшись в свой район, Халда сделала еще несколько звонков своим знакомым суданцам.
Социальные обходы Халды были изнурительным ежедневным ритуалом. Но для суданцев в Египте оказание и получение гостеприимства было способом восстановить чувство дома в новом и небезопасном месте.
Что такое дом?
Наша работа также показала, что для разных людей «дом» означает разные вещи.
Это может быть дом, знакомый ритуал, родина или социальные отношения — или много вещей одновременно.
Такое многогранное понимание дома нашло отражение в интервью молодого переселенца, с которым соавтор исследования Катрин Брун беседовала в Шри-Ланке в конце 1990-х годов.
Для него домом было место, которое он был вынужден покинуть девять лет назад.
В то же время в знакомом лагере, где он жил, он чувствовал себя как дома, потому что знал всех вокруг.
Когда молодой человек покидал лагерь, он иногда сталкивался с оскорблениями со стороны местных жителей, которые называли его «беженцем».
Только тогда он почувствовал себя бездомным.
Слушая, как беженцы и перемещенные лица делятся своими стратегиями обустройства дома, мы поняли, что «дом» — это не только страна происхождения человека.
Вместо этого беженцы создают то, что мы называем «созвездиями дома».
Они участвуют в повседневной жизни на местах, сохраняя при этом связь с другими родными местами. Они развивают отношения, воспоминания и идеалы как дополнительные измерения их «созвездия дома».
Политика неопределенности
Однако для агентств по делам беженцев — и часто в новостях о беженцах — «дом» обычно относится только к конкретной стране.
Международная политика признает только три «долгосрочных решения» проблемы перемещения беженцев. В идеале условия в стране происхождения улучшаются настолько, что беженцы могут вернуться.
Или же принимающие страны позволяют беженцам натурализоваться и построить новую жизнь.
Если ни то, ни другое невозможно, беженцы могут быть отправлены на постоянное место жительства в третью страну.
Статус беженца, другими словами, задуман как временный; он решается на международном уровне, либо путем принятия, либо путем возвращения.
Но поскольку конфликты продолжаются, а принимающие страны все чаще отказываются предложить беженцам постоянный новый дом, все больше людей становятся «постоянно временными».
Наше исследование выступает против жесткой политики, которая рассматривает беженцев как бездомных до тех пор, пока они не будут приняты обратно в международную систему.
Понимая наши констелляции модели дома, агентства по делам беженцев и принимающие страны могут отказаться от попыток достичь «долгосрочных решений», которых мало, а реальный эффект заключается в том, что люди остаются в неопределенности.
Возьмем подход Египта к суданским беженцам в начале 1990-х годов.
Суданцы в Каире снимали собственные квартиры, отдавали своих детей в местные школы и создавали организации самопомощи в основном самостоятельно. Они могли свободно перемещаться по городу, навещая друг друга и создавая ощущение домашней жизни «в Судане».
Поскольку ни Египет, ни ООН не налагали временных условий на их изгнание, они могли найти источники средств к существованию: Многие уехали, чтобы найти работу в богатых арабских странах Персидского залива, посылая деньги членам семьи, все еще находящимся в Каире, и возвращаясь, чтобы навестить их.
Египет не Судан. Но суданские беженцы в Каире смогли создать подобие дома, находясь в пути, потому что у них были необходимые для этого свободы и права.
Политика в отношении беженцев, включающая модель «домашнего очага», — это нечто большее, чем стратегия самообеспечения.
Она может работать только тогда, когда реализованы все аспекты — от ежедневной практики выживания до чувства принадлежности к сообществу и способности планировать будущее.
Поскольку война в Украине продолжается, и принимающие общества, и сами беженцы только выиграют, если выйдут за рамки политики лимба и признают, что дом — это нечто большее, чем просто страна.
Источник: The Conversation
Last Updated on 27.08.2022 by iskova