Чем дольше продолжается война, тем чаще меняются цели, которые якобы должны быть достигнуты в ходе так называемой «специальной военной операции».

Сначала речь шла о «денацификации» и «демилитаризации» Украины, теперь, как видно, на повестке дня стоит полноценный экзорцизм?

Так или иначе Москва в отношении украинцев все чаще использует откровенно геноцидную лексику.

Нарратив, используемый российской церковью, также становится все более апокалиптическим, мол, Украину захватили сатанисты.

Знаменитое высказывание В. Путина о том, что «мы попадем в рай, а они просто сдохнут», из мема в соцсетях превратилось в практическое руководство к действию для РПЦ.

По ее мнению, российские солдаты, идущие на эту войну, могут надеяться на получение в случае своей гибели полного отпущения грехов.

Тем самым агрессивная война России приобретает, кроме геополитического, еще и метафизический подтекст, что, однако, уже вызвало волну критики со стороны многих православных общин и привело к почти непреодолимому расколу внутри восточного христианства.

Стефан Кубе (Stefan Kube) — теолог и директор Экуменического форума по вопросам веры, религии и общества на Востоке и Западе (Institutsleiter des Ökumenischen Forums für Glauben, Religion und Gesellschaft in Ost und WestВнешняя ссылка).

Форум издает также специализированный журнал «Религия и общество на Востоке и Западе», главным редактором которого является Штефан Кубе.

SWI swissinfo.ch: Что касается целей России в Украине, то совсем недавно мы начали сталкиваться с совершенно новым нарративом: речь идет уже о «десатанизации» Украины, о том, что это даже в некотором роде «священная война». В какой степени эта война носит религиозный характер?

Стефан Кубе: С самого момента вторжения проповеди российского Патриарха Кирилла основывались на следующей логике: в Украине Россия защищает себя. Она, мол, защищается там от «агрессивных ценностей» Запада, прежде всего от секуляризации, плюрализма, она противостоит там «упадку консервативных ценностей». Так что если следовать внутренней логике руководства Русской Православной Церкви, — а значит, и российского военно-политического руководства — то вся эта война носит оборонительный характер. А украинское население рассматривается в качестве людей, «соблазненных дьявольскими западными силами». Таково сейчас теологически-идеологическое обоснование этого нападения. На этом фоне Патриарх Кирилл и называет все происходящее «священной войной». Однако это вовсе не конфликт между религиозными общинами, это не религиозная война, это теологически заряженная пропаганда.

В какой степени согласованы сейчас в России действия церкви и государства?

Показательный пример: перед российским Рождеством 7 января 2023 года Патриарх Кирилл выступил за прекращение огня на период всех Рождественских праздников. Несколько часов спустя уже В. Путин предложил то же самое. Можно предположить, что это были согласованные действия. Оружие, тем не менее, вовсе не умолкло на эти дни. Это был манёвр, чтобы показать: вот Россия, это она хочет настоящей деэскалации, это она хочет мира, но «злые силы» с Запада занимаются саботажем. Тесное сотрудничество (церкви и государства в России) началось уже за несколько лет (до вторжения), это происходило в самых разных политических областях, а особенно там, где церковь и государство преследовали одни и те же цели — например, я имею в виду неоднократно ужесточавшиеся законы, направленные против так называемой «пропаганды гомосексуализма».

Близость церкви к государству — в странах с православной культурой – это обычное явление. Каковы в этом смысле особенности России?

В этой стране отношения (политики и клира) действительно отличаются от формата, существующего, например, в Западной Европе. В православии до сих пор жива идея так называемой «симфонии», т.е. гармонии между государством и церковью. Эта идея восходит еще к Византийской империи. Однако такая концепция была всегда в истории скорее неким идеальным представлением, буквально она никогда не была реализована ни в одной православной стране. Согласно конституции Россия является светской страной, где церковь отделена от государства. Однако с тех пор, как Путин и Кирилл пришли к власти, их сотрудничество становится все более тесным и прочным. При этом очевидно, что у государства в распоряжении находится куда больший властный ресурс, то есть политика и церковь в России вовсе не являются двумя равноправными и одинаково сильными партнерами.

Какую роль играет личность самого Кирилла? Уже давно ходят слухи, что в свое время он сотрудничал с российскими спецслужбами.

Есть все основания полагать, что он в самом деле работал в КГБ, в структуре, сотрудником которой был и Путин. Однако в настоящее время историческую правду невозможно восстановить, поскольку архивы КГБ снова были в 1990-е годы закрыты — кстати, в том числе под давлением церковного руководства того времени, с учетом того, что тогда внутри Русской Православной Церкви шла активная борьба разных фракций и сторонников разных направлений будущего развития.

Многие, конечно, задаются вопросом, неужели сам Кирилл верит во все то, что он говорит и проповедует на публике? Мы не можем заглянуть в его голову, но для Украины его послания имеют просто катастрофические последствия — и именно по этим делам его и нужно судить. Многочисленные иерархи и богословы Православной Церкви, а также представители других церквей призывали его дистанцироваться от войны. Но он поступил наоборот.

Это приводит к напряженности: часть православных верующих в Украине, ощущавших свою принадлежность к Московскому Патриархату, порвали с Россией. Можно предположить, что, вероятно, в других странах будут происходить аналогичные процессы. Тенденции к отделению от Москвы существуют уже в целом ряде стран, и там, как это очень хорошо сейчас видно на примере стран Балтии, в формировании такого курса не последнюю роль играют как раз соответствующие государственные структуры.

Церковный конфликт в Украине продолжается довольно длительное время. Как он, с Вашей точки зрения, выглядит в общих чертах?

Религиозный ландшафт в Украине сложен. В советское время все православные верующие в этой стране находились в лоне Русской Православной Церкви. После Второй мировой войны многие общины (в основном это касается греко-католических христиан на западе Украины) были просто насильственно инкорпорированы в РПЦ. С момента обретения страной независимости в 1991 году в православной среде этой страны зародились и развивались самые различные течения. Одно их них, очень сильное, настаивает на независимости или, по крайней мере, на большей автономии от Московского Патриархата.

В какой степени война изменила ситуацию в плане влияния и перспектив развития православия в Украине?

Безусловно, многие сейчас переходят в новую Православную церковь Украины (ПЦУ). Однако она все еще заметно меньше в инфраструктурном плане и по количеству священников. Что касается Украинской Православной Церкви Московского Патриархата (Українська православна церква), то заметная часть украинского общества и политических кругов относится к ней с большим подозрением. Похоже, что стремление отделиться от всего старого, связанного с Москвой, стало в Украине основой формирования механизмов национальной лояльности, и это даже несмотря на то, что эта церковь выступила резко против российской агрессивной войны.

Украина стала сейчас ареной серьезного конфликта, расколовшего все мировое православие. Каков в данном случае тут может быть геополитический подтекст?

С одной стороны, у нас есть Московский Патриархат, самый большой и самый многочисленный в православном мире. А с другой стороны, имеется Константинопольский Вселенский Патриархат, который сыграл решающую роль в формировании новой ПЦУ. В рамках православия именно Константинопольский Патриархат обладает почетным историческим первенством. Украинские политики и верующие давно уже требовали от Архиепископа Константинополя — Нового Рима и Вселенского патриарха Варфоломея I, чтобы тот вмешался в церковный конфликт и предоставил православным в Украине право независимо выбирать себе своего главу. В 2018 году Варфоломей после долгих колебаний предоставил Православной церкви Украины (ПЦУ) в лице митрополита Епифания томос об автокефалии (грамоту о независимости).

Это привело к разрыву с Москвой. Москва также разорвала контакты и с другими православными церквями, признавшими церковную независимость Украины. При этом следует указать, что отношения между Москвой и Константинополем испортились еще раньше. В своем противодействии наступлению прогресса Москва изначально была куда более консервативна, тогда как Константинополь был более активен. Таким образом, мы имеем тупиковую ситуацию, когда две самые важные православные церкви больше не разговаривают друг с другом — и это очень проблематично для всего православия в целом. Были, правда, предприняты попытки посредничества, но они не увенчались успехом.

По этой же причине также сейчас ведутся разговоры о расколе внутри православия и даже о разделении Церкви. А как Вы видите ситуацию?

Фактически это в самом деле раскол, схизма. Вне зависимости от того, выполняются ли те или иные теологические критерии или нет, в самом деле, мы имеем значительный разрыв. Личные уязвленные амбиции также играют здесь свою роль: мне трудно поверить, что Варфоломей и Кирилл когда-то снова смогут начать диалог. Но важно понять и то, что все это касается только высшего руководства церквей, церковных лидеров. А между богословами и верующими обеих церквей контакты и дискуссии все еще имеют место и многие из них критикуют оба церковных руководства, прежде всего там и тогда, где и когда речь заходит об общей церковной политике.