Тайвань и опасности «стратегической двусмысленности»

Концепция «стратегической двусмысленности» (strategic ambiguity) имеет свои преимущества, но также таит и опасности.

Данная концепция означает, что у президента США может быть всего несколько часов, чтобы решить, вступать в войну с Китаем или оставить Тайвань. США должны разработать более выверенный набор вариантов, чтобы Пекин мог лучше понять риски вмешательства.

Президент Джо Байден заявил в интервью CBS News, что в случае вторжения КНР на Тайвань войска Соединенных Штатов будут сражаться с Китаем. Это заявление зашло дальше, чем аналогичные заявления в мае 2022 года и октябре 2021 года, и во всех трех случаях Белый дом «отозвал» комментарии и настаивал на том, что политика Соединенных Штатов остается неизменной.

Однако не приходится сомневаться, что все три заявления (и «отступления») были подготовлены таким образом, чтобы предупредить Китай о последствиях вторжения на Тайвань без полного отказа от «стратегической двусмысленности» в пользу «стратегической ясности».

Хорошим примером «стратегической ясности» является позиция Китая в отношении Тайваня. Тайвань будет воссоединен с Китаем; ни «если», ни «но». Единственная неопределенность связана со сроками и методом. В качестве возможных дат были предложены 2035 и 2049 годы (это столетние юбилеи Коммунистической партии Китая и Китайской Народной Республики), но это может произойти и гораздо раньше.

В отличие от этого, «стратегическая двусмысленность» означает, что Китай должен продолжать гадать, ответят ли Соединенные Штаты на акт агрессии против Тайваня или нет.

Теория гласит, что двусмысленность служит сдерживающим фактором. Но так ли это на самом деле?

Есть четыре проблемы со «стратегической двусмысленностью».

Первая заключается в том, что она часто маскирует подлинную неуверенность политики страны (США) в том, встанет ли она на защиту потенциальной жертвы и будет ли эта защита включать:

1. прямое военное вмешательство;
2. предоставление оружия и разведданных; или —
3. ни то, ни другое.

Во-вторых, само его существование может служить препятствием для подлинного планирования политики. Вступающему в должность госсекретарю скажут: «Наша политика в отношении Тайваня — это политика стратегической двусмысленности», а затем брифинг перейдет к следующей теме.

Другими словами, это будет только выглядить как политика. Однако, если она не будет подкреплена полной оценкой и планированием, — это будет вакуумом.

В-третьих, потенциальные агрессоры начинают понимать, что «стратегическая двусмысленность» часто означает «отсутствие политики». В таких обстоятельствах эффект сдерживания исчезает.

И в-четвертых, в момент истины президенту придется принимать поспешное решение, которое может включать в себя множество других факторов, таких как состояние мировой экономики и его собственные предвыборные перспективы.

Конечно, у «стратегической двусмысленности» есть одно большое преимущество. Она не заставляет страну по договору или гарантии вступать в войну вопреки ее желанию.

Были те, кто жалел, что Британии не пришлось прийти на помощь Бельгии в 1914 году благодаря далекому Лондонскому договору 1839 года. И еще больше тех, кто жалел, что пришел на помощь Польше в 1939 году по устному обещанию, данному Невиллом Чемберленом всего за 6 месяцев перед этим.

Те, кто разрабатывал Будапештский меморандум 1994 года, дали Украине «заверения», а не гарантии, когда Украина отказалась от своего ядерного оружия. Заверения не несут никаких юридических обязательств и оказались бесполезными, когда Путин вторгся в Крым в 2014 году.

В случае с Тайванем есть и вторая выгода от «стратегической двусмысленности». Она также используется США в качестве рычага против Тайваня, чтобы убедиться, что остров не предпримет ничего неоправданно провокационного, например, не провозгласит независимость от Китая. Джордж Буш ясно дал это понять в 2003 году, когда опасался, что бывший президент Тайваня Чэнь Шуй-бянь может безответственно высказаться на эту тему.

Однако «стратегическая двусмысленность» не сработала в случае с Украиной. Президент Байден сам подорвал ее, когда дал понять, что Соединенные Штаты не будут осуществлять военное вмешательство в случае вторжения президента Путина. Но к тому времени Путин после провала в Афганистане в августе 2021 года уже пришел к выводу, что Байден вряд ли втянет американские войска в еще одну войну.

Понимая, что его внешняя политика рискует потерпеть очередную неудачу на Тайване, Байден сделал первое из трех своих заявлений, которое, казалось, противоречило «стратегической двусмысленности».

Показательно, что такая важная политика нуждается в столь грубой обработке. Это показывает, что политика, которая, на первый взгляд, выглядит взвешенной и пропорциональной, на самом деле очень рискованна. Она неизбежно приводит к поспешным решениям с очень двояким исходом.

На самом интуитивном уровне Байдену придется решать, отдавать ли приказ американской подводной лодке в Тайваньском проливе топить китайские десантные корабли или нет. Одно решение может привести к большой войне. Другое может привести к исчезновению Тайваня как демократического государства (не говоря уже о потере Китаем самого важного в мире производителя микрочипов).

Один из подходов заключается в усилении «стратегической двусмысленности» с помощью более четкого заявления о том, что единственным приемлемым способом «объединения» Тайваня будет свободный и честный референдум тайваньского народа без какого-либо внешнего давления, а также с указанием последствий любых принудительных действий в отношении Тайваня.

Они должны выходить за рамки экономических санкций, которых Пекин ожидает (и предполагает, что со временем они будут ослабевать). В конечном счете, Китай понес минимальный ущерб от удушения демократического движения в Гонконге, несмотря на обязательства, подразумеваемые в Основном законе 1997 года.

Китаю можно сказать, что любая попытка блокировать остров или угрожать Тайваню вторжением приведет к тому, что США (и Запад) пересмотрят весь комплекс мер, согласованных с 1970-х годов и направленных сначала на то, чтобы выманить Пекин из союза с Советским Союзом, а затем на то, чтобы втянуть Китай в глобальную экономику. Это внесло бы серьезный «риск падения» в тайваньскую политику Китая.

Пекин может ожидать не только санкций, но и пересмотра своего членства в ВТО, переоценки своих претензий на суверенитет над Тибетом и Аксай-Чинским районом Гималаев, более тщательного изучения Синьцзяна, усиления противодействия его деятельности в Южно-Китайском море и, в конечном счете, пересмотра всей политики «одного Китая».

Китай настолько глубоко связан с мировой экономикой (в отличие от России), что Коммунистическая партия и ее руководство не могут позволить себе крупный кризис в отношениях с США и Западом.

«Стратегическая двусмысленность» побуждает китайское руководство полагать, что оно может избежать войны с США путем быстрого и успешного вторжения на Тайвань.

Недавние заявления Байдена направлены на то, чтобы отговорить Си от такого варианта, но есть возможность для внесения большей ясности относительно последствий.

26/09/2022

Автор: Тим Уилласи-Уилси CMG (кавалер ордена)

Источник: RUSI

Королевский институт объединенных вооруженных сил (The Royal United Services Institute, RUSI) — старейший в мире и ведущий в Великобритании аналитический центр по вопросам обороны и безопасности.

Last Updated on 06.10.2022 by iskova