США должны заставить Россию заплатить за бессмысленное уничтожение Украины

Законна ли конфискация? И хорошая ли это идея?

Считаем, что ответ на оба вопроса будет положительный — ДА!

Варварское нападение России угрожает самому выживанию народа и экономики Украины. Тем временем Москва продолжает играть в затяжную игру — уязвленная, но неудержимая санкциями и своими тактическими промахами.

Хотя до сих пор Украина больше всего нуждалась в военной поддержке со стороны своих международных союзников, на втором месте, безусловно, стоит экономическая поддержка. По оценкам Всемирного банка, в этом году экономика Украины сократится вдвое, а потери и затраты на восстановление инфраструктуры будут исчисляться сотнями миллиардов долларов.

Для этого страна, несомненно, обратится за международной помощью, но как можно компенсировать такие потери? И почему бы не заставить Россию компенсировать Украине ущерб? Факт остается фактом: пока не существует реального плана, как заставить Россию сделать это — хотя это и не является невозможным юридически.

Мы живем в эпоху, когда слово «репарации» находит отклик как на национальном, так и на международном уровне. В Европе и США власти уже конфисковали экстравагантные яхты и роскошные виллы так называемых «российских олигархов», а также заморозили сотни миллиардов в российских суверенных фондах. Сейчас существует значительный интерес к тому, чтобы сделать следующий шаг к окончательной конфискации этих активов в пользу Украины — но это легче сказать, нежели сделать.

Одна из законодательных инициатив США, «Закон о яхтах для Украины», уже была отклонена после того, как Американский союз защиты гражданских свобод (American Civil Liberties Union) выразил обеспокоенность тем, что конфискация нарушит право российских граждан на надлежащее судебное разбирательство. Отчасти это связано с тем, что неясно, действительно ли эти сверхбогатые россияне влияют на решения России о вторжении и войне. Их экономические интересы преуспевают в мирное время, а не в империалистическом болезненном бреду президента России Владимира Путина.

Что касается конфискации замороженных активов российского государства, министр финансов Джанет Йеллен и другие американские правительственные чиновники относятся к этой идее довольно прохладно, опасаясь, что другие страны начнут бояться оставлять свои активы в США.

Но здесь, по сути, возникают два разных вопроса:

• Законна ли конфискация?
• Хорошая ли это мысль?

Мы считаем, что ответ на оба вопроса будет положительный. Но мы считаем, что политикам следует сосредоточиться на российских суверенных активах, а не на активах отдельных россиян.

Здесь речь идет о большем количестве суверенных активов, они более ликвидны, и существует более четкая правовая и моральная связь между ними и вторжением России. Их конфискация вызывает меньше проблем с конституцией и гражданскими свободами, и (по крайней мере в США) аргументированное законодательство может закрепить юридические полномочия для такой конфискации.

И вот каким образом. 

Является ли конфискация законной мерой?

Интересно, что профессора права Лоуренс Трайб и Филип Зеликов согласны с тем, что в США конфискация уже вполне может быть разрешена законом.

Трайб обращает внимание на полномочия президента в соответствии с американским законодательством, в частности с Законом о международных чрезвычайных экономических полномочиях (IEEPA/ЗМЧЭП), «направлять и принуждать, аннулировать, отменять [или] запрещать … любое … владение, использование, передачу или осуществление. … любого права, власти или привилегии в отношении … любой собственности, в которой любая иностранная страна … имеет какой-либо интерес», после объявления чрезвычайной ситуации в соответствии с этим законом — что и было сделано в данном случае. Тот же статут ЗМЧЭП был недавно использован для предотвращения доступа Талибана к афганским иностранным резервам.

Трайб также отмечает, что в соответствии с существующим прецедентом, иностранные государства, скорее всего, не являются «лицами», на которых распространяется конституционное правосудие.

Между тем, Зеликов основывает свой анализ в первую очередь на концепции международного права «контрмер», которые могут вынудить неправомерного государственного субъекта выплатить компенсацию своим жертвам.

Конечно, среди ученых-юристов бытуют и другие мнения.

Профессор Пол Стефан утверждает, что IEEPA не предоставляет таких широких полномочий, поскольку другой раздел того же закона предоставляет право конфискации только «когда Соединенные Штаты участвуют в вооруженных действиях или подверглись нападению со стороны иностранного государства или иностранных граждан». Он также считает, что прецедент о суверенном надлежащем судебном процессе в лучшем случае неясен.

В свою очередь, Трайб ответил, что Конгресс, внося такие поправки в IEEPA после террористических атак 11 сентября, просто хотел привести примеры более широких полномочий президента по экспроприации иностранной собственности во время чрезвычайных ситуаций.

Стефан более благосклонно относится к международно-правовому подходу Зеликова, хотя и считает его преждевременным и рискующим обернуться против США, если они начнут иностранные военные действия, которые другие страны сочтут неправомерными.

В целом, наиболее осуществимые сценарии конфискации, вероятно, связаны с расширением полномочий исполнительной власти, что также станет предметом оспаривания в американских судах. Поэтому мы считаем, что действенным и ограниченным подходом было бы предоставление Конгрессом президенту США четких и узких полномочий по конфискации российских суверенных активов в ответ на незаконную войну Путина. Поддержка Украины в настоящее время является одним из немногих вопросов, по которым можно рассчитывать на двухпартийную поддержку.

Чтобы избежать непредвиденных прецедентов и риска чрезмерного расширения полномочий исполнительной власти, варианты такой узкой настройки могли бы включать ограничение законодательного расширения рамками вторжения России в Украину.

Нет ничего необычного в том, чтобы адаптировать законодательство к конкретной стране или даже спору. Раздел IEEPA уже кодифицирует широкий спектр законов и исполнительных распоряжений, направленных на введение санкций против Ирана, Ирака, Ливии и других «стран-изгоев». Добавление «лимитирующего положения» (или временного ограничения) также может сделать предложение более приемлемым для тех, кто обоснованно обеспокоен расширением президентской власти.

По мнению Зеликова, власти США могут также обратиться к международному праву. Например, статья 51 Устава Организации Объединенных Наций, которую подписали США, сохраняет «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации» [Объединенных Наций]. Конгресс и президент Джо Байден могли бы использовать эти полномочия для конфискации российских активов в качестве реализации этого права на коллективную самооборону.

Является ли конфискация хорошей идеей?

Критики конфискации также утверждают, что это будет просто плохой политикой.

Они утверждают, что любое изъятие собственности должно проходить через суд, чтобы показать:

• приверженность США верховенству права;
• что конфискация — это всегда скользкий путь к другим нарушениям гражданских свобод;
• что другие страны будут использовать конфискацию в США для оправдания захвата американских активов в ответ на возможную агрессию со стороны Вашингтона;
• что другие страны больше не будут рассматривать США как безопасное место для инвестиций.

Мы с этим не согласны.

Расширение полномочий исполнительной власти по конфискации российских суверенных активов может быть осуществлено без слишком сильного судебного давления, международного протеста или страха перед последующими «око за око, зуб за зуб». А дополнительные выводы Конгресса о неправомерности действий России в этом конфликте, подкрепленные аналогичными международными заключениями ООН и Международного суда, помогут снять любые судебные сомнения в соблюдении процессуальных норм.

Ограничив конфискацию российскими суверенными активами, а не имуществом российских физических лиц, и привязав законодательство к данному конкретному конфликту, США в достаточной степени снимут любой прецедентный риск для гражданских свобод.

А поскольку суверенных активов в иностранных юрисдикциях меньше, сами США будут менее уязвимы перед лицом конфискации активов.

Сила и влияние США во многом обусловлены их моральным авторитетом. Этот авторитет уже пострадал от того, что Америка (по финансовым или геополитическим причинам) закрывала глаза на нарушения прав человека и коррупцию. Недавний наглядный пример — резкая смена позиции по Саудовской Аравии.

Тем не менее, существуют сильные как практические, так и моральные аргументы в пользу конфискации. С акцентом на реституцию, Россия должна заплатить за причиненный ею вред и за активы, которые она преступно экспроприировала у Украины.

До сих пор США и другие державы разумно и взвешенно регулировали своё военное вмешательство, но в результате Украина оказалась под ударом российской военной машины.

Мировое сообщество должно действовать агрессивно, используя все имеющиеся в его распоряжении экономические и правовые инструменты.

Пришло время действовать, а не идти на компромиссы. 

14 СЕНТЯБРЯ 2022 ГОДА

Источник: POLITICO

Авторы: Нил Готайнер И Дэвид Хофмайер

Нил Готейнер — ведущий американский юрист, партнер национальной юридической фирмы Farella Braun + Martel. Дэвид Хофмайер — юрист Farella. Оба они рассматривали и консультировали по вопросам санкций и конфискации имущества.

СПРАВКА

Основанная в 1962 году, Farella Braun + Martel является юридической фирмой полного цикла, расположенной в Сан-Франциско, штат Калифорния. Фирма представляет интересы корпоративных и частных клиентов в сложных деловых сделках и сложных коммерческих, гражданских и уголовных судебных процессах. Farella оказывает поддержку клиентам по всему спектру деловых операций, включая слияния и поглощения, первичное размещение акций, венчурный капитал, частные размещения и прямые инвестиции. Фирма специализируется на ряде отраслей, включая технологии, гостиничный бизнес, СМИ, программное обеспечение, недвижимость, виноделие и другие.

Согласно рейтингу NLJ 500, составленному National Law Journal в 2022 году и учитывающему размеры фирм, в Farella Braun Martel работают 115 адвокатов, и она занимает в США 345-е место.

Last Updated on 21.09.2022 by iskova