«ПУТИНОМИКА» НЕ БУДЕТ СРАБАТЫВАТЬ ВЕЧНО

КОММЕНТАРИЙ

27 марта президент Джо Байден заявил, что санкции США привели к тому, что российская валюта превратилась в «руины». Однако за последние несколько недель валюта восстановилась и страна не демонстрирует никаких внешних признаков кризиса.

Так какое же влияние оказывают санкции?

В краткосрочной перспективе остается много вопросов. Но долгосрочные последствия санкций очевидны и серьезны.

Российская промышленность сейчас сталкивается с трудностями в приобретении важнейшего оборудования и запчастей. Будущее целых секторов российской экономики, от авиации до автомобилестроения, находится под вопросом. И без того слабый российский технологический сектор теперь лишен доступа к передовому программному обеспечению и микроэлектронике.

Российское правительство успешно справилось с непосредственным финансовым шоком от санкций. Но его стратегия будет малопригодна для решения проблем, связанных с промышленными и технологическими ограничениями, которые, в конечном счете, окажут с течением времени усугубляющее  разрушительное воздействие.

Знаменательное начало

Если бы не война и последовавшие за ней санкции, 2022 год мог бы стать вполне знаменательным для российской экономики. До того момента, как 24 февраля президент Владимир Путин отдал войскам приказ о наступлении, Россия продолжала оправляться от ущерба, нанесенного пандемией, которая (благодаря политике, ставившей во главу угла меньшее количество ограничений и большее количество смертей) оказалась менее затратной с экономической точки зрения, чем во многих соседних странах.

Более того, цены на ключевые экспортные товары России — нефть и природный газ — существенно выросли в конце 2021 года и в первой половине этого года. Рост цен на энергоносители был отчасти вызван российской политикой: сначала решением Кремля ограничить экспорт газа в Европу осенью прошлого года, затем предвоенной напряженностью, которая еще больше взвинтила цены.

Однако вместо того, чтобы воспользоваться плодами года быстрого роста, Россия находится на начальной стадии глубокого спада. Причина — санкции, официальные и добровольные, которые ограничивают способность России импортировать товары, увеличивают стоимость финансирования, подталкивают компании к банкротству, а также сдерживают потребление и инвестиции.

Хотя Россия уже много лет находится под различными видами западных санкций, меры, введенные за последние несколько месяцев, являются гораздо более ограничительными. Только несколько стран со значительно меньшей экономикой, такие как Венесуэла, Северная Корея и Иран, подверглись подобным ограничениям в последние годы.

С точки зрения их непосредственного экономического воздействия, наиболее важным набором санкций были ограничения США, ЕС, Великобритании и Японии в отношении центробанка России, которые ограничивают его возможности доступа к резервам, хранящимися за рубежом. Одним ударом было заморожено более 300 миллиардов долларов наличных средств России. Совсем недавно эти страны также наложили санкции на более чем $100 млрд. золота, хранящегося в российских центральных банках.

Резервы центробанка России, превышавшие на начало войны 600 миллиардов долларов, должны были стать ключевым элементом долгосрочной стратегии по созданию бюджета, который должен был гарантированно обезопасить российскую экономику от любых геополитических потрясений. Идея была проста: огромный запас резервов должен был стать для России страховым полисом на случай финансовых санкций.

Согласно теории, Россия могла бы использовать эти резервы для интервенций на валютных рынках, чтобы поддержать рубль, для поддержки банковской системы, чтобы предотвратить финансовую панику, или для заполнения дыр в государственном бюджете в случае его дефицита.

Если бы России дали возможность использовать эти резервы, стратегия сработала бы достаточно неплохо.

Санкции становятся серьёзными

Проблема, которую не могли понять российские политики (и большинство наблюдателей), заключается в том, что сбережения имеют значение только в том случае, если вам разрешено их тратить.

Существует лишь небольшое количество мест, где можно реально хранить несколько сотен миллиардов долларов, что превышает размер экономики большинства стран. В Китае действует ограничительный контроль за движением капитала и сильно зарегулированные финансовые рынки, что делает сбережения там крайне затруднительными. Поэтому для России было практически единственной реальной возможностью хранить свои валютные резервы только в странах Большой семерки, что ставило эти деньги под угрозу.

Однако даже золотые резервы России, хранящиеся в основном в российских хранилищах, оказались под угрозой санкций, поскольку их еще нужно потратить, чтобы они приносили пользу.

До войны Россия покупала около половины своих импортных товаров на Западе, в Японии или Южной Корее. Почти все внешнее финансирование России происходило на западных рынках капитала. Поэтому ограничение на трату денег на Западе не слишком отличалось от ограничения на трату денег вообще.

Санкции против центрального банка затруднили ответные действия России на многие другие введенные ограничительные меры.

Большинство крупнейших российских банков находятся под санкциями США, ЕС и/или Великобритании, что не позволяет им осуществлять многие виды операций за рубежом.

Чтобы стабилизировать банковскую систему и валюту, России пришлось существенно повысить процентные ставки, что замедлит рост экономики и сделает заимствование денег более дорогим.

Одновременно Россия ввела строгий контроль за движением капитала, что еще больше сдерживает инвестиции. В дополнение к финансовым санкциям Запад ввел строгий контроль за экспортом технологий, ограничивая возможности России приобретать передовые технологии, особенно полупроводники, которые производятся только в США и их партнерами в Европе и Азии, в частности на Тайване и в Южной Корее.

Помимо законодательных ограничений, иностранные фирмы покинули российский рынок, некоторые из них добровольно.

Такие потребительские бренды, как McDonald’s, закрыли свои магазины по всей стране, по крайней мере, на данный момент. Компания BP, которая на протяжении нескольких десятилетий была крупным инвестором в российскую энергетику, объявила о выходе из своей доли в «Роснефти», крупнейшей российской нефтедобывающей компании.

Некоторые компании уходят, потому что грядущая рецессия делает российский рынок непривлекательным. Другие опасаются политического удара внутри страны, поскольку их считают сторонниками войны Путина. Другие беспокоятся, что даже если их бизнес в настоящее время является законным, перспектива эскалации санкций не оправдывает риск. Даже некоторые сырьевые трейдеры — компании с крепкими нервами и способные вести бизнес в рискованных регионах, — заявили, что сворачивают свою деятельность в России.

Платим цену

Какова цена этих мер? Хотя прогнозы разнятся, по оценкам авторитетных независимых прогнозистов, ВВП России — стоимость товаров и услуг, которые страна производит каждый год, — в этом году снизится примерно на 10 процентов.

Согласно этому прогнозу:

• потребление — товары и услуги, которые покупают россияне — снизится на 14 процентов;
• инвестиции — строительство компаниями новых объектов и закупка нового оборудования — сократятся на 20 процентов;
• а импорт иностранных товаров упадет на ошеломляющие 50 процентов по сравнению с прошлым годом.

Единственной относительно позитивной новостью для России является то, что экспорт, в основном сырьевых товаров, таких как нефть, газ, уголь и металлы, по прогнозам, сократится всего на 2 процента.

Это означает, что при огромных экспортных доходах и значительно меньшем импорте, Россия не сталкивается с непосредственным риском кризиса платежного баланса.

Тем не менее, 10-процентное снижение ВВП — это серьезный спад.

Это будет самая глубокая рецессия, с которой Россия столкнётся с момента выхода из-под обломков Советского Союза, хотя финансовые крахи в стране в 1998 и 2008 годах были почти столь же болезненными.

Однако, как показывают примеры 1998 и 2008 годов, болезненная рецессия не обязательно приводит к политическому кризису.

Финансовый кризис 1998 года, в ходе которого произошел обвал рубля и резкий рост инфляции, стал началом конца президентства Бориса Ельцина, хотя он продержался у власти еще год, после чего ушел в отставку.

Экономический крах 2008 года, напротив, имел гораздо более ограниченное политическое воздействие, поскольку российские лидеры могли обоснованно утверждать, что кризис произошел не по их вине и что они справились с ним настолько умело, насколько это было возможно.

На этот раз у российских лидеров есть другой аргумент для объяснения рецессии: что она является частью «экономической войны» Запада против России. Это, конечно, правда, хотя экономическая война Запада началась (в 2014 году) и обострилась (в этом году) только после того, как российские войска вошли на территорию Украины. Однако большинство россиян связывают «специальную военную операцию» в Украине с агрессией Запада, а не России. Так что, по крайней мере, на данный момент, Кремль, скорее всего, преуспеет в перекладывании вины на иностранцев.

Не только российская риторика следует старым правилам игры правительства. Реакция Москвы на экономическую политику также повторяет ее реакцию на предыдущие кризисы.

Ранее я уже утверждал, что «путиномика» — это перекладывание издержек экономического спада на население. Так было и в 2014 году, после последнего пакета санкций, который совпал с болезненным обвалом цен на нефть.

Российское правительство стремилось защитить государственный бюджет, сохраняя свободу маневра, при этом допуская падение уровня жизни на фоне стремительной инфляции. С 2013 года располагаемые доходы россиян упали примерно на 8 процентов к началу этого года. Вероятно, в этом году они снова упадут на такую же величину. Немного найдется правительств с такими плачевными результатами в обеспечении своего населения.

В ответ на нынешние санкции Кремль вновь сосредоточился на стабилизации финансовой системы и государственного бюджета, а не на уровне жизни.

Например, ему удалось укрепить валюту благодаря жесткому контролю за движением капитала, который делает практически невозможным вывоз иностранной валюты из страны.

Крупнейшие российские экспортеры, включая нефтяные и газовые компании, теперь обязаны конвертировать 80 процентов своей валютной выручки в рубли, что еще больше поддерживает валюту.

Банковская система пострадала от оттока средств и в ближайшие месяцы будет предоставлять меньше кредитов, но в целом она выглядит стабильной.

Российская экономика не стоит на пороге финансового кризиса.

Три дальнейшие проблемы

Тем не менее, российская экономика сталкивается с тремя предстоящими вызовами, любой из которых может нарушить баланс экономической политики, которой удалось «стабилизировать» экономику за счет снижения доходов россиян.

Первая проблема заключается в том, что не все санкции пока начали действовать.

Финансовые санкции Запада оказали немедленное воздействие, вынудив Россию ввести контроль за движением капитала, но технологические ограничения будут ощущаться в течение долгого времени.

Российский производственный сектор только начинает испытывать на себе влияние трудностей с приобретением западных компонентов. Будущее производство энергии в России будет ограничено из-за невозможности покупать западное оборудование. Даже китайские компании, такие как Huawei, ограничивают свою деятельность в России с учетом экспортного контроля.

Такие отрасли, как телекоммуникационная инфраструктура, будет практически невозможно модернизировать в России, если нынешний экспортный контроль останется столь же строгим. Любые отрасли, зависящие от передовых технологий, особенно микроэлектроника, столкнутся с серьезными задержками и будут вынуждены мириться с второсортной продукцией.

Это окажет долгосрочное влияние на способность России внедрять цифровые технологии как в гражданском, так и в оборонном секторах.

Во-вторых, западные санкции вполне могут быть усилены.

Администрация Байдена разработала свои санкции таким образом, чтобы «не вызвать никаких сбоев в текущем потоке энергоносителей из России в мир», как выразился один из чиновников администрации.

Администрация объясняет это нежелание ударить по экспорту энергоносителей зависимостью Европы от российского газа, хотя более правдоподобно то, что политические советники Байдена обеспокоены высокими ценами на бензин у себя дома.

Поэтому Соединенные Штаты уклоняются от вторичных санкций в иранском стиле, которые ограничили бы российский экспорт в третьи страны. Если бы Америка приняла такие меры, экспортные доходы России рухнули бы, и Кремль столкнулся бы с гораздо более серьезным и неотложным кризисом.

Третий риск для экономической стратегии Кремля заключается в предположении, что ухудшение уровня жизни является стабильным политическим равновесием.

В течение последнего десятилетия россияне терпели постоянное снижение уровня жизни без какого-либо значительного политического протеста. На этот раз темпы снижения уровня жизни будут более серьезными, чем раньше, и это произойдет после десятилетия экономического спада.

Население России было насильственно деполитизировано сочетанием неустанной пропаганды и эскалации репрессий, поэтому мы должны предположить, что Кремль сможет без особых инцидентов пережить еще несколько лет народного обнищания. Тем не менее, риск просчетов в его политическом балансировании — будь то на уровне элит, московского среднего класса или промышленного рабочего класса — растет.

За несколько недель до нападения на Украину российские лидеры убедили себя в том, что они «защитили» свою экономику от санкций.

Однако санкционная защита, которая имеет значение, — это не их усилия по созданию финансовых резервов или подготовке альтернативных платежных механизмов, а способность Кремля заставить российский народ мириться с постоянно растущей ценой внешней политики России.

Учитывая нынешние и будущие сбои, санкции обошлись России в сотни миллиардов долларов, что означает тысячи долларов на каждого жителя РФ.

Ключевой политический вопрос, лежащий в основе всех прогнозов будущей экономической политики России, заключается в том, является ли эта цена той, которую российская элита и население готовы платить.

25 апреля 2022 года

Автор: Крис Миллер

Крис Миллер — доцент Флетчерской школы и приглашенный научный сотрудник программы имени Джин Киркпатрик в Американском институте предпринимательства. Данная статья составлена по результатам семинара «Глобальный порядок после вторжения России в Украину», проведенного 14 апреля 2022 года в Perry World House Пенсильванского университета.

 Источник: War on the Rocks

Last Updated on 26.04.2022 by iskova