“Рой” как новая форма оперативного военного искусства. “Мозаичная” война

ОПЕРАТИВНОЕ ИСКУССТВО ДЛЯ ИНИЦИАТИВЫ “РЕПЛИКАТОР”. ПРИЗНАНИЯ “РОЕВОГО НАРКОМАНА”

Меня зовут Бен Дженсен, и я бессовестный энтузиаст роения. Я увлекаюсь этой идеей на протяжении большей части своей профессиональной жизни. За последние 10 лет я занимался всем: от моделирования старых тактик в новых варгеймах и симуляторах на основе конных лучников и монгольских степных всадников до воспроизведения креативных способов согнуть кривые затрат и заставить противника тратить ракеты за миллионы долларов на тысячедолларовые “барражирующие” боеприпасы и ложные цели.

Этот путь привел меня к работе в Агентстве перспективных оборонных исследовательских проектов над концепцией “мозаичной войны”.

Бесчисленные классы морских пехотинцев пострадали в результате моего пристрастия к “роению” и желания помочь им увидеть войну как сложную систему, состоящую из конкурирующих боевых сетей, человеческой воли и оперативного искусства. И теперь я с надеждой смотрю на новую инициативу Replicator.

Когда я вижу призывы к атакуемой вседоменной автономии, с тысячами систем, готовых за 18-24 месяца, и подразумеваемой способностью регенерировать залпы быстрее, чем это могут сделать конкуренты, я испытываю настоящий восторг. В то же время десятилетия изучения военных инноваций заставляют меня осознавать, что для изменения американского способа ведения войны необходимо устранение целого ряда бюрократических проблем и предшествующих условий.

Поскольку все военные инновации начинаются с идей, важно начать параллельный с инициативой Replicator диалог об оперативном искусстве. В основе этого искусства лежат концепции выявления и использования асимметрии и оперативного охвата. Эти концепции потребуют создания оперативной сети с партнерами и союзниками и обеспечения гибких, масштабируемых вариантов полезной нагрузки для недорогих и неуязвимых “роев”.

В первую очередь, оперативное искусство роя потребует предоставления военным профессионалам на каждом эшелоне возможности экспериментировать и разрабатывать вспомогательные тактические концепции применения и тренировочные итерации.

Создание асимметрии

Любая война является асимметричной, если она ведется правильно. Асимметрия означает создание условий, при которых сильные стороны противника становятся его слабыми сторонами, что позволяет дружественным силам занять позицию экономии сил и средств, сберегая ресурсы и энергию для использования непредсказуемых возможностей, возникающих при столкновении армий. С практической точки зрения большинство “финтов” работает именно так. Противник видит небольшие силы, думает, что их больше, и клюет на приманку. Результат: Противник оказывается вне позиции, выведен из равновесия и уязвим для атаки в другом месте.

Эта концепция имеет давнюю традицию и напрямую связана с восприятием войны как сложной системы, что наиболее полно отражено в концепции маневренной войны, разработанной Корпусом морской пехоты США в 1990-х годах. Это понятие находит свое отражение в таких устойчивых тактических приемах, как разведывательное вытягивание, атаки с целью порчи, поворотные движения и развитие зоны боевых действий.

С точки зрения принципов ведения войны, логика в меньшей степени касается наступления и цели, а в большей – маневра, экономии сил и внезапности. Идея заключается в том, что рой репликантов получает и использует преимущество, если выводит противника из равновесия и сохраняет способность адаптироваться к изменяющимся условиям.

Рассмотрим текущий конфликт в Украине. В узком смысле слова, применение Россией комплекса крылатых ракет, электронных средств поражения и боеприпасов “Шахед” представляет собой роевую атаку на критически важную инфраструктуру. Эти атаки работают только тогда, когда Россия может преодолеть противовоздушную оборону.

Однако это неоптимальная форма “роя”.

Во-первых, российские военные испытывают трудности с оперативной разведкой и интеграцией огневых средств, что вынуждает их наносить удары по стационарным объектам (например, энергосистемам или портам), поэтому Украина может предвидеть эти атаки и адаптироваться к ним. В этом нет ничего удивительного. Украина не теряет тактических позиций.

Во-вторых, рои работают лучше всего, когда они используют тенденции и потенциал системы, то есть, как это ни парадоксально, когда они являются вторым движителем. Лучшие атаки – это те, которые сначала вынуждают противника раскрыть систему, а затем сохраняют достаточную слабину, чтобы приспособиться к открывшимся поверхностям и брешам.

В отличие от традиционных портретов решающих точек, это подразумевает вливание энергии в систему для ее раскрытия, а не атаку на заранее определенные решающие точки (т.е. принципы массы и цели). Это ересь для профессии, которая любит рассказывать себе истории о Schwerpunkte (центре тяжести), решающих сражениях и шоке. Кроме того, это противоречит всей концепции “эффективного огня первыми” как главной идее современного боя флота.

Ключевыми импульсными сражениями в роевой атаке являются те, которые выводят противника из равновесия и выбивают его из позиции с помощью ложных целей, дешевых неуязвимых боеприпасов и информационного воздействия. К счастью, способность России к таким действиям либо противоречит их видению совместного огня, либо опровергается умными противниками с помощью комплекса обмана и киберопераций.

Создание асимметрии и манипулирование ею наглядно демонстрируется на Черном море. Украина использует сочетание сил специальных операций, ложных целей, разведывательных операций, малозаметных беспилотных надводных боевых кораблей и ракетных ударов, чтобы держать под угрозой Черноморский флот ВМФ России.

Решающего сражения не произошло. Скорее, это была серия импульсных ударов, объединяющих несколько областей и траекторий атаки, что заставило Москву задуматься об отводе своих боевых сил из Крыма. Маленькие, многочисленные и неоднозначные заставили гиганта отступить, потому что, возвращаясь к системному мышлению, целое больше, чем сумма частей. Когда рой генерирует асимметрию и манипулирует ею, это приводит к эмерджентным эффектам и системным изменениям. 

Центр тяжести подобных “роевых” атак – способность ощущать, осмысливать и динамически (повторно) направлять залпы. Поскольку война – это нелинейная система, она подвержена внезапным и резким изменениям (т.е. регрессии к хвосту). Военные могут воспользоваться этими изменениями только в том случае, если они способны опередить противника и приспособить рой к моменту, подобно стае птиц, внезапно поворачивающих в унисон.

Что это означает для Replicator? Коммуникационная инфраструктура Министерства обороны, получившая название Combined Joint All-Domain Command and Control (т.е. боевые сети), должна работать и формировать ячеистую сеть с машинной скоростью, но с учетом человеческих суждений, что позволит рою подстраиваться под возникающие возможности.

Если управление не сможет соединить свои сети, подключить партнеров и запустить базовые сценарии искусственного интеллекта и машинного обучения для анализа закономерностей и синтеза больших объемов информации, то его рои-репликаторы будут просто перегруженными ползучими заграждениями. Если цикл целеуказания не сможет подстраиваться под изменения в системе, он не сможет поддерживать оперативные концепции, которые Министерство обороны США сегодня называет критически важными для будущих боевых операций.

Для обеспечения такой оперативной совместимости потребуется новая волна экспериментов, подобных тем, которые уже проводятся в рамках учений “Глобальное информационное господство”. Это также означает новые подходы к обучению офицеров работе с базовыми научными данными и моделями в качестве дополнения к естественному принятию решений.

Если не провести масштабную реформу профессионального военного образования, то на службе останутся старики на лошадях, недоверчивые к технологиям и слишком уверенные в своей интуиции (т.е. регрессия к предубеждению). Военные профессионалы, управляющие будущими роями, должны будут балансировать между различными формами рассуждений и принятия решений, а не считать, как прошлые поколения, что каждое сражение – это просто вариант битвы при Каннах во II веке до нашей эры.

Оперативный охват

Ни одна война не решается одним сражением. Тень будущего витает над каждым боем, поскольку командиры оценивают, как локальные события могут привести к более масштабным рискам и возможностям в пространстве и времени. Насилие существует в прошлом, настоящем и будущем одновременно. Солдаты вспоминают тренировки и прошлые бои, а в настоящем проводят учения по отработке немедленных действий и пытаются предугадать, что произойдет дальше.

В результате профессионалы думают об оперативном охвате, о том, как проецировать и восстанавливать боевую мощь. Они сосредотачиваются не только на текущем бое, но и на способности превратить серию тактических столкновений в импульс во времени и пространстве. Для этого необходимо внимательно следить за логистикой, готовностью, моральным духом и тем, как меняется система противника. Применительно к роению это означает, что инициатива “Репликатор” должна обладать способностью регенерировать рои и проецировать их в зависимости от меняющихся обстоятельств. Эта логика усиливает второй удар и подходы типа “приманка и засада”, которые стимулируют систему противника и используют новую информацию. Рой работает только в том случае, если он может использовать брешь, а использование бреши требует способности проецировать воздействие во времени и пространстве.

Украинские вооруженные силы заслуживают высокой оценки за креативность и генерирование боевой мощи. Они совершили рыночную революцию, вовлекая частный сектор в процесс, превосходящий все усилия Министерства обороны, благодаря таким идеям, как инициатива “Армия беспилотников”.

Украинцы также продемонстрировали, как можно построить совместную систему командования и управления “снизу вверх” с помощью таких инициатив, как система ситуационной осведомленности Delta, и как поддерживать цифровую инфраструктуру для передачи данных, которая дублирует такие простые в использовании национальные системы, как Diia.

Важно подчеркнуть, что украинские военные обладают более мощным набором цифровых государственных услуг, чем страна-изобретатель Интернета. Украина разработала способ генерировать недорогую боевую мощь вопреки всему.

Украина все еще находится в процессе экспериментов по интеграции этих возможностей в наземный маневр за пределами непосредственных тактических возможностей. Они еще не поняли, что такое оперативный охват с точки зрения глубинной атаки.

Да, украинские военные придумали оригинальные способы нанесения ударов по целям в глубине России. Беспилотники-камикадзе дальнего радиуса действия имеют политическую ценность и определенную оперативную выгоду, заставляя Россию сдерживать ПВО, но их можно было бы лучше использовать ближе к фронту, чтобы помочь создать прорыв.

Та же логика применима и к большому количеству беспилотников, используемых Украиной для разведки и нанесения ударов по удобным объектам. Украинские военные используют свои беспилотники, как штурмовики, в то время как они могли бы наносить импульсы роя, координируя их с зондирующими атаками по фронту.

Если бы каждая небольшая группа саперов и пехотинцев, пытающихся продвинуться в Запорожье, имела 30 октокоптеров R18 (т.е. стоимостью 3 млн. долларов, что соответствует стоимости одной боевой машины пехоты Bradley), украинские военные могли бы создавать большую глубину, несмотря на препятствия, мины и траншеи. Нетрудно представить себе совершенно новые формы расчистки траншей, осуществляемые автономной ордой тысячедолларовых квадрокоптеров DJI с помощью системы распознавания образов.

Проблема заключается в том, что увеличение максимальной дальности действия боеприпасов по-прежнему требует больших затрат. В то время как стоимость вычислительной мощности снизилась, что привело к революции в точности, стоимость энергии и проецирования небольших боеприпасов на расстояние не последовала за ней. Для достижения оперативной досягаемости по дальности это означает необходимость маневрирования и создания промежуточных плацдармов для запуска и возвращения роев на позиции и продвижения этих позиций по мере изменения фронта.

Того же эффекта можно добиться, используя корабли-носители для сближения, запуска и отхода. Такие перевалочные базы – идеальная концепция для экспедиционных передовых баз, укомплектованных смешанными подразделениями морской пехоты и спецназа США. Идеальным вариантом являются программы, позволяющие переоборудовать имеющиеся на вооружении самолеты и платформы в головные корабли. Например, такие программы, как Rapid Dragon, показывают, как можно использовать грузовые самолеты для запуска паллетированных средств поражения – от крылатых ракет до роев беспилотников.

Представьте себе, как массивный Liberty Lifter запускает из-за горизонта рой беспилотных надводных кораблей и воздушных дронов, а затем возвращается обратно, чтобы забрать очередную паллету. Существует также возможность адаптации большого количества американских беспилотников для запуска воздушных средств поражения – смешанных роев полезных нагрузок, сочетающих смертоносное воздействие с радиоэлектронной атакой и разведкой. Например, новый Eaglet может запускаться с MQ-1C и MQ-9 и восстанавливаться для последующих миссий.

Оперативным искусством в будущем станет способность комбинировать эти эффекты в пространстве и времени для создания оперативного охвата.

Что это означает для Replicator? Соединенные Штаты должны инвестировать в возможность создания оперативной досягаемости с помощью “роев” экономически эффективным способом. Если инициатива Replicator не будет реализована с должным вниманием, промышленность вернется с изысканными беспилотниками, которые американский бюджет не сможет себе позволить.

Каждый из них будет подстраиваться под конкретную задачу, а не способен выполнять несколько задач на основе открытого программного обеспечения и сменных полезных нагрузок (например, взрывчатка, средства радиоэлектронной борьбы, наблюдение и разведка). В худшем случае они не будут совместимы друг с другом и не смогут вести огонь с различных воздушных, морских, наземных и подводных платформ.

В данном случае речь идет о роях с открытой архитектурой, гибких и дешевых.

Во-вторых, в рамках инициативы Replicator необходимо начать думать об оперативной досягаемости с точки зрения промежуточных плацдармов (т.е. баз операций) и конструкций материнских кораблей. Они должны быть гибкими, использовать преимущества существующих платформ и прототипов, а также ориентироваться на стоимость. Небо, заполненное дешевыми платформами доставки, лучше, чем один изысканный самолет, когда речь идет о рое. 

Заключение

Рой – это не новинка и не новаторство, но это круто – и его можно использовать для достижения ключевых целей в будущих войнах. Инициатива по созданию репликаторов обладает огромным потенциалом, но только в том случае, если такие сообщества, как War on the Rocks, и молчаливые военные профессионалы, неустанно работающие во всех службах, воспользуются моментом для применения оперативного искусства и разработки вспомогательных концепций, основанных на представлении о рое как о сложной системе. В отличие от некоторых мнений, это не авантюра с “высоким риском и высокой отдачей”. Это проверенная форма ведения боевых действий с глубокими историческими корнями и экономической логикой. Помимо бюрократических проблем, которые сопровождают любые попытки изменить Министерство обороны, внедрение роевых систем для поддержки боевых действий и комплексного сдерживания требует возрождения изучения войны и приверженности экспериментам на эшелонах.

Как показано выше, эти вспомогательные концепции и эксперименты должны быть сосредоточены на боевых сетях и оперативном охвате. Генерирование и манипулирование асимметрией – как рой производит каскадные эффекты – требует способности передавать данные с машинной скоростью, чтобы увидеть зарождающиеся возможности.

Это означает, что Министерству обороны предстоит правильно организовать алгоритмическую войну и найти способы сбалансировать человеческие суждения со статистическим распознаванием образов. Кроме того, необходимо продумать оперативный охват и оптимальные способы достижения эффекта во времени и пространстве.

Это означает, что необходимо следить за стоимостью и думать о том, как лучше развертывать рои и регенерировать импульсные удары в качестве новой формы оперативного искусства. Эти рассуждения бросают вызов глубоким представлениям о военной профессии. В последнее время принято свысока смотреть на истощение, несмотря на то, что большинство войн заходит в дорогостоящие тупики, где кривые затрат и способность к регенерации боевой мощи – это то, что дает оперативное преимущество.

Инициатива Replicator должна оправдать возложенные на нее надежды. Соединенные Штаты больше не могут позволить себе превосходить своих противников.

Необходимо найти творческий подход к объединению систем и созданию “роев”, которые позволят снизить стоимость и использовать преимущества устаревшего оборудования.

Эти рои должны быть совместимы с партнерами по коалиции, создавая экономию масштаба, с которой не сможет сравниться сеть авторитарных государств, бросающих вызов интересам США.

Америка стояла у истоков современного производства и информационной эры. Соединенным Штатам давно пора объединить их и создать “рои” как новую форму оперативного искусства.

25 ОКТЯБРЯ 2023 ГОДА

Автор: БЕНДЖАМИН ДЖЕНСЕН

Источник: War On The Rocks

Бенджамин Дженсен – доктор философии, является профессором стратегических исследований в Школе перспективных боевых действий Университета морской пехоты и старшим научным сотрудником по вопросам будущих войн, игр и стратегии в Центре стратегических и международных исследований, где он руководит новой лабораторией Futures Lab. Он также является офицером резерва армии США. Высказанные взгляды принадлежат исключительно ему и не отражают официальной позиции правительства или промышленности.

Last Updated on 04.11.2023 by iskova