РАЗВЕДКА И ВОЙНА В УКРАИНЕ (часть 1)

Почти каждое вступление в войну сопровождается спекуляциями, обвинениями и встречными обвинениями в провале разведки. И в самом деле, спецслужбы чаще всего подвергаются критике, когда дела, очевидно, идут не лучшим образом.

Политикам особенно нравится отвлекающее свойство термина «провал разведки». Он перенаправляет внимание с плохих политических решений на обычно анонимных технократов разведывательного мира, сообщества, которое в публичных дискуссиях так же постоянно подвергается сомнению и демонизации, как и восхваляется и прославляется.

С тех пор, как администрация Буша заговорила об иракском оружии массового уничтожения, разведывательные сообщества высмеивали публичное использование разведывательных продуктов. Раз укусил, два застеснялся.

Роль разведки во время подготовки и после вторжения в Украину представляет собой совершенно новую главу в политическом и дипломатическом использовании разведки в международных делах.

Это объясняется двумя разными, но взаимосвязанными причинами.

Во-первых, год, предшествовавший российскому вторжению, представляет собой оглушительный и поучительный успех в отрасли разведки, более печально известной своими ошибками: разведка стратегического предупреждения.

Во-вторых, десятилетия растущей публичной прозрачности разведки в сочетании с беспрецедентными изменениями в возможностях и доступности разведданных из открытых источников сделали возможным для политиков, дипломатов и оборонного сообщества раскрывать, оспаривать и предупреждать о военных приготовлениях и намерениях России.

В этой первой части нашего обсуждения мы уделим особое внимание инициативам, предпринятым Великобританией, США и некоторыми малыми европейскими государствами, чье эффективное использование разведданных, полученных в результате предупреждения, позволило западным странам противостоять России и поддержать Украину задолго до 24 февраля.

Успешное предупреждение дало время для оказания помощи, оснащения и обучения украинцев в их оборонительной подготовке. Западные правительства были готовы рассекретить информацию и оценки, чтобы поддержать предупреждения о неизбежной российской агрессии. Они, а также средства массовой информации, опирались на данные из открытых источников, а не ссылались на неуказанные секретные источники, чтобы сделать свои предупреждения более убедительными для общественности и союзных правительств.

Это позволило перехватить инициативу у россиян против их попыток отрицания, обмана и умолчания, опровергая и дискредитируя такие попытки до их возможной реализации, благодаря политике упреждающих «опровержений». Хотя вторжение, всё же не удалось предотвратить, этот реальный пример представляет собой шаг вперед, демонстрирующий позитивное использование разведданных для «воздействия».

Успех или провал?

Почти в каждом конфликте и кризисе почти автоматически возникают обвинения в «провале разведки». Это может быть связано с распределением или перекладыванием вины, и часто оказывается, что стратегическое предупреждение особенно подвержено и тому, и другому. В разведке предупреждения используется методология «индикаторов и системы раннего предупреждения», в рамках которой пытаются выявить заметные следы скрытых намерений и возможностей. Ни одна система не является совершенной, и риск неожиданности сохраняется, о чем свидетельствуют такие случаи, как попытка захвата Аргентиной Фолклендских островов в 1982 году и успешное завоевание Россией Крыма в 2014 году.

При этом, предупреждение — это всегда суждение.

Несмотря на впечатляющие способности западных союзников обнаруживать российскую деятельность и готовность делиться этой информацией, не все союзники и партнеры пришли к одинаковым выводам.

Они также поделились этими данными и своими оценками со своими украинскими коллегами, которые, как мы увидим, с трудом оценивали ситуацию. Естественно, хотя еще предстоит собрать больше частей пазла, пиршество открытых источников — и часто в режиме реального времени — информации о наращивании Москвой военного потенциала дало, казалось бы, прочную основу для оценки.

Роль частного сектора и более широкого сообщества открытых источников позволила даже журналистам и общественности наблюдать за наращиванием Россией военной мощи.

Изображения, полученные от американской компании космических технологий Maxar, и собранные сообщения в социальных сетях показали очень открытое наращивание российских сил, и эта картина, несомненно, стала еще более ясной для тех, кто имеет доступ к возможностям государственной разведки.

Можно сделать вывод, что предупреждение должно было быть очевидным, поскольку наращивание российских сил происходило на виду у всех. Но если обнаружение возможностей — персонала, оборудования, инфраструктуры — относительно простое дело, то оценка намерений — нет. В последнем случае аналитик по предупреждению должен искать и распознавать действия, которые противник не предпринял бы, если бы не намеревался вторгнуться.

Оценки западных держав являют собой поразительное чтение, прозвучавшее после российских военных учений в 2021 году.

В апреле Россия провела «внезапную проверку» своих южного и западного фронтов в ответ на якобы агрессивные действия США и союзников по НАТО, что вызвало опасения относительно вероятности конфликта.

«Сейчас мы наблюдаем самую большую концентрацию российских сил на границах Украины с 2014 года», — заявил госсекретарь Энтони Блинкен на встрече в штаб-квартире НАТО, что заставило президента Джо Байдена подтвердить обязательства США перед Украиной.

В то время аналитики предполагали, что численность российских войск превышает численность войск, участвовавших в аннексии Крыма в 2014 году, украинские же источники полагали, что численность живой силы противника достигала 80 тыс.

Аналитикам также было хорошо известно об учениях «Запад-21» — одной из серий учений, ежегодно проходящих в четырех основных военных округах России. Учения «Запад-2021» иллюстрируют долгосрочную цель России по интеграции белорусских войск в структуры, находящиеся под руководством России. Учения проходили на фоне напряженных отношений между Россией и НАТО, а также усилий Москвы по укреплению интересов безопасности в Беларуси после неудачных продемократических протестов в августе 2020 года. Хотя цифры, задействованные в учениях «Запад-21», были сильно завышены — Россия даже заявила, что в них участвовало до 200 тыс военнослужащих — учения стали предупреждением о позиции Беларуси в любом будущем конфликте.

Хотя конечные намерения Москвы были неясны, представители западной разведки были полностью осведомлены о наращивании военной мощи. По данным разведки, полученным Washington Post в декабре 2021 года, американские чиновники полагали, что Россия развернула 70 тыс военнослужащих и может развернуть вдоль украинской границы до 175 тыс военнослужащих в составе 100 батальонных тактических групп и способных к наступлению в начале 2022 года.

Несмотря на наращивание сил, развертывание войск, по словам официальных лиц, было направлено на «завуалирование намерений и создание неопределенности». Эта разведывательная картина легла в основу предупреждения Блинкена министру иностранных дел России Сергею Лаврову во время переговоров в Копенгагене о том, что Россия столкнется с «серьезными последствиями» в случае вторжения.

Примерно в это же время официальные лица Великобритании стали все больше беспокоиться о перспективе вторжения, поскольку ключевые или элитные подразделения, развернутые в рамках операции «Запад-21», не вернулись в места первоначальной дислокации, а остались в Беларуси вместе с большими запасами боеприпасов.

Спутниковые снимки показали постепенное наращивание численности российских войск и, что очень важно, развертывание вспомогательных подразделений, необходимых для поддержания вторжения.

Американские чиновники также были обеспокоены распределением медикаментов, а служба внешней разведки Эстонии (Välisluureamet) указала на масштабные операции. «По нашей оценке, российские вооруженные силы готовы приступить к полномасштабной военной операции против Украины со второй половины февраля», — говорилось в их ежегодном докладе. — «Как только военная готовность будет достигнута, для начала операции потребуется только политическое решение».

По эстонским оценкам, численность войск, развернутых по всем военным округам России, составляла до 150 тыс человек. «Это, — заключили официальные лица, — самое крупное наращивание военной мощи России за последние 30 лет».

Тем не менее, между союзниками по НАТО существовали определённые разногласия.

Выступая перед журналистами в марте, начальник штаба обороны Франции Тьерри Буркхард предположил, что российское вторжение «входит в число возможных вариантов» в 2021 году. Действительно, французские официальные лица утверждали, что любое нападение, если оно возможно, будет отложено в ожидании «благоприятных погодных условий», не соглашаясь с коллегами из США и Великобритании по поводу вероятного исхода.

«Американцы говорили, что русские собираются напасть», — сказал Буркхард. «Наши же службы считали, что завоевание Украины будет иметь чудовищную цену, и что у русских имеются другие варианты». Буркхард заявил, что французская военная разведка пришла к мнению о неизбежности нападения только вечером накануне нападения — после получения разведданных от союзников по НАТО. В марте сообщалось, что генерал Эрик Видо, директор военной разведки, досрочно покинет свой пост, источники сослались на «недостаточное» информирование о российской угрозе против Украины.

Французские чиновники были не одиноки в недооценке степени опасности. Источники в органах безопасности сообщили Der Spiegel, что главу БНД Германии Бруно Каля пришлось спасать с помощью спешно организованной миссии спецназа, поскольку в момент начала вторжения он находился в Украине на запланированных переговорах. 

Проецирование собственных рассуждений на разум противника — распространенная аналитическая ошибка.

Действительно, французы могут оказаться правы в том, что вторжение уже обошлось русским «чудовищной ценой», по крайней мере, в глазах современных европейцев. В данном случае французы не оценили, на какие издержки готов пойти противник для достижения своих целей.

Ценности и заботы западных правительств — экономика, рабочие места, торговля, общественное благосостояние, популярность и возможность переизбрания — возможно, не столь актуальны для часто не поддающегося стратегическому расчету России.

Путина гораздо меньше волнует гражданское общество и человеческие издержки — общая характеристика авторитарного руководства.

Франция была не одинока в этом отношении. Снабженный британскими и американскими оценками в дополнение к оценкам своих собственных сотрудников, советник по разведке, близкий к Зеленскому, заявил, что, по его мнению, Путин блефовал до дня «Д». Путин ожидал, что достигнет своих целей и без вторжения. Рейтинг одобрения Зеленского был низким, а политическая ситуация — нестабильной. Почему Россия должна наносить удар сейчас? Почему бы не подождать?

Украинские советники стали жертвой двух критических ошибок, первой из которых были колебания (вопреки здравому смыслу), что Путин может вторгнуться,. Кроме того, это могло быть связано с тем, что Киев стремился не вызывать панику, о чем Зеленский говорил еще до вторжения.

Вторая неудача (больше по неосторожности) заключалась в том, что Киев «закрепился» — зациклился — на одном конкретном признаке неизбежности намерения вторжения. Этим признаком были приказы о проведении определенных тактических приготовлений, которые украинцы считали необходимыми для успешного вторжения, но которые так и не были отданы до 24 февраля. К сожалению, то, что Украина не была бы настолько глупа, чтобы начать операцию без таких мер, вовсе не значило, что Россия сама этого не сделает.

К счастью, такая «зацикленность» не подорвала оборонительную стратегию Украины. Возможно, это был случай надежды на лучшее и подготовки к худшему. Если так, то это свидетельствует об очень хорошем понимании украинским верховным командованием взаимодействия между разведкой и планированием, о чем мы поговорим во второй части этой статьи.

Западные аналитики, возможно, подвержены некоторой аналитической патологии, предсказывая (подобно россиянам) быстрое падение Украины в результате российского вторжения.

Как заявили журналистам некоторые американские чиновники, «российское вторжение может относительно быстро ошеломить вооруженные силы Украины, хотя Москве будет трудно удержать оккупацию и справиться с потенциальным повстанческим движением». Далее они добавили, что в результате вторжения «погибнет от 25 тыс до 50 тыс мирных жителей, от 5 тыс до 25 тыс украинских солдат и от 3 тыс до 10 тыс российских. Оно также может вызвать поток беженцев от одного до пяти миллионов человек, в основном в Польшу».

Вероятно, они все еще чувствовали укор в свой адрес после быстрого краха Афганистана под натиском Талибана; поэтому они не стали чересчур оптимистично оценивать шансы Украины.

Тем не менее, Лондон и Вашингтон быстро укрепили оборону Украины — и эта поддержка существенно изменила как физические возможности украинских войск, так и их моральный дух.

Оценки потерь и перемещенных лиц находятся в пределах погрешности, предоставленной официальными лицами США.

В данном случае было бы несправедливо говорить, что западные оценки шансов украинского сопротивления представляют собой провал разведки.

В этом заключается парадокс предупреждения разведки: если аналитики предупреждают о страшном событии, и это побуждает государство к действиям, которые его предотвращают, была ли первоначальная оценка неверной?

Нет.

Различия в оценках разведки Украины и различных союзников по НАТО подчеркивают шаткую природу стратегического предупреждения.

Предупреждение

Время нападения всегда трудно предсказать.

С одной стороны, сотрудники разведки всегда опасаются, когда следует предупреждать. Слишком низкий порог предупреждения приведет к тому, что будущие предупреждения останутся без внимания. Если порог предупреждения слишком высок, разведданные могут перестать быть пригодными к действию.

С другой стороны, окончательное решение об атаке может быть принято за относительно короткий промежуток времени. «Как только войска заняли позицию для наступления, — пишет Грабо, — приказ об наступлении обычно нужно отдавать не позднее, чем на несколько часов до его начала».

Этот вывод подтверждается докладом сотрудника британской разведки Дугласа Николла, которого в 1980-х годах попросили изучить стратегическое предупреждение. Николл заключил: «Существенный момент, который следует отметить, заключается в том, что, хотя планирование, подготовка и обучение могут длиться до года с момента первоначального приказа вооруженным силам о приготовлении, период готовности, мобилизации и развертывания сил может быть довольно коротким».

Проблема всегда заключалась в том, чтобы определить, когда именно государства нападут, и этот вопрос иллюстрирует история Объединенного комитета по разведке. Все усложняется, когда пытаешься понять намерения автократических лидеров, таких как Владимир Путин. Надеется ли Путин вести дипломатическую войну нервов против Украины и Запада? Проведет ли Москва ограниченную военную операцию или будет преследовать максимальные цели в отношении всей Украины? И когда все это произойдет?

Несмотря на наращивание российских сил, американские официальные лица сохраняли открытость в вопросе о том, принято ли решение о вторжении. В декабре, после визита директора ЦРУ Билла Бернса в Москву, советник Белого дома по национальной безопасности Джейк Салливан повторил, что разведданные показывают, что «[Путин] еще не принял решения», хотя аналитики считают, что «российское правительство серьезно рассматривает и оперативно планирует такие учения» — эта точка зрения оставалась доминирующей в январе.

Чуть менее чем за неделю до вторжения президент Байден заявил, что он «убежден» в том, что нападение произойдет в «ближайшие дни». Оценка разведывательного сообщества США о том, что Путин не будет принимать решение до последней минуты, была, безусловно, точной: вторжение удивило некоторых союзников по НАТО и даже членов российского правительства и вооруженных сил. Сам Блинкен отменил переговоры с Лавровым за два дня до вторжения, после того как Россия признала сепаратистские регионы.

Является ли предупреждение успехом?

Если успех разведки предупреждения — это, по сути, умелое применение методов и приемов, создававшихся столетие, то стратегия «пребюттажа» (аргумент, построенный в ожидании критики), применяемая против российской дезинформации и замалчивания, представляет собой серьезное новшество.

Любые надежные усилия по опровержению должны были требовать тщательно продуманного, но оперативного рассекречивания разведданных для их своевременной публикации.

Такая кампания направлена на бомбардировку медиа-пространства правдой — видимыми, измеримыми, даже осязаемыми данными и анализом о российском наращивании и военной кампании.

Исторически так сложилось, что правительства всегда рассекречивали засекреченные разведданные, чтобы поддержать политические решения или предложить альтернативные варианты, хотя масштаб и скорость таких усилий поражают.

Кампания следует классической модели: она основана на правде, повторяет тему под разными углами, хорошо спланирована и направлена на достижение конкретной цели.

В случае с Украиной мы видели — и продолжаем видеть — широкие публичные ссылки на разведданные.

В январе этого года Соединенные Штаты упредили действия России, опубликовав информацию о российской подрывной деятельности. «Россия направила свои разведывательные службы на вербовку нынешних и бывших украинских государственных чиновников для подготовки к захвату правительства Украины, — сообщил Блинкен, — и контроля над критически важной инфраструктурой Украины оккупационными российскими силами», — это сообщение было подкреплено заявлением министра иностранных дел Великобритании Лиз Трусс, сделанным на основе данных разведки.

Незадолго до вторжения России начальник военной разведки Великобритании генерал-лейтенант сэр Джим Хокенхалл заявил журналистам: «Мы не видели доказательств того, что Россия отвела войска от границ Украины. Вопреки их заявлениям, Россия продолжает наращивать военный потенциал вблизи Украины». Связисты Министерства обороны Великобритании, используя информацию, предоставленную военной разведкой, разместили в Твиттере вероятные направления атаки — направления, которые  впоследствии подтвердились. 

Публикацию разведывательной информации не следует преувеличивать, несмотря на текущую шумиху. Возможно, Москва и была вынуждена отреагировать на публикации разведданных, однако публикация информации правительствами никогда не должна и не может рассматриваться как часть стратегии по сдерживанию нападения.

Официальные лица и политики также должны быть осторожны с тем, что они публикуют, по нескольким причинам.

Во-первых, подход, основанный на предварительных опровержениях, был успешным, потому что события, которые прогнозировали официальные лица, сбылись. Внутри страны репутация разведки США и Великобритании была восстановлена после фиаско в Ираке.

Однако в последнее время публикуемые оценки основываются на среднем или низком уровне доверия. Как сказал один чиновник: «Когда мы говорим о разведке, это не обязательно должна быть достоверная информация. Важнее опередить их — конкретно Путина — до того, как они что-то предпримут».

Обнародование заявлений, которые могут оказаться неправдой, может помешать дальнейшему использованию «пребюттажа«, поскольку это может подорвать доверие, которое было тщательно выстроено. Другими словами, публикация оценок с низким уровнем доверия, чтобы не отстать от информационных игр России, была бы контрпродуктивной и свела бы публикацию разведданных к простой пропаганде.

Во-вторых, упреждение России может быть важной целью, но раскрытие информации может быть не менее опасным, как бы хорошо ни был замаскирован ее реальный источник. Упреждение остается важным инструментом, но защита источника всегда будет иметь первостепенное значение.

И что дальше?

Исторически сложилось так, что успех разведки часто сопровождался секретностью. Российское вторжение в Украину, как никакое другое событие за последние пятьдесят лет, наглядно показывает, что ситуация изменилась.

В своем фундаментальном исследовании успехов и неудач разведки Эрик Даль отметил, что для того, чтобы разведданные были полезными, они должны быть одновременно точными и действенными. Как он отметил, «точная тактическая разведка и сильная восприимчивость политиков к разведданным необходимы для предотвращения внезапного нападения».

Общественная осведомленность о разведке предупреждений пестрит ужасными историями о провалах именно в точности, действенности и восприимчивости. Нынешний кризис выделяется как момент, когда все три требования к эффективному оповещению практически слились воедино.

Качество и своевременность оценок, конечно же, не сдержали путинскую закрытую клику силовиков настолько, чтобы предотвратить войну. Но это дало время на подготовку по целому ряду военных и политических направлений, на создание союзов и партнерств, и позволило как Украине, так и западным державам войти в нынешний кризис во всеоружии, потому что они были предупреждены.

Еще один важный момент, озвученный Далем, заключается в том, что важно учиться как на успехах разведки, так и на неудачах, сопоставляя и анализируя и то, и другое вместе.

После нынешнего кризиса возникнет соблазн принять успех предупреждения о вторжении в Украину как должное, потому что так и должно быть. На самом деле, недавний успех предупреждения заслуживает такого же исчерпывающего и откровенного анализа, как и худшие неудачи предупреждения, чтобы извлечь уроки и понимание, которые помогут нам подготовиться к следующему кризису или даже к следующей войне.

Потому что рано или поздно они наступят.

11 мая 2022 года

Авторы: Невин Шаабан Абдалла, Филип Х. Д. Дэйвис, Кристиан Густафсон, Дэн Ломас, Стивен Вагнер

Доктор Невин Шаабан Абдалла — преподаватель международных отношений (оборона и разведка) в Лондонском университете Брунеля. Доктор Абдалла специализируется на терроризме и контртерроризме, а также безопасности на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Профессор Филип Х.Дж. Дэвис — директор Центра исследований разведки и безопасности Университета Брунеля. Профессор Дэвис много пишет о разведке Великобритании и США, совместной разведывательной доктрине и контрразведке.

Доктор Кристиан Густафсон — читатель журнала «Разведка и война». Д-р Густафсон является заместителем директора Центра Брунеля по изучению разведки и безопасности и проводил консультации и консультирование для Центра развития, концепций и доктрин МО, в том числе сыграл важную роль в разработке совместной разведывательной доктрины Великобритании.

Д-р Дэн Ломас — преподаватель разведки и исследований в области безопасности в Лондонском университете Брунеля. Он специализируется на современной разведке Великобритании и в настоящее время является одним из редакторов книги по истории разведывательных обзоров Великобритании для издательства Эдинбургского университета.

Доктор Стивен Вагнер — старший преподаватель по международной безопасности в Лондонском университете Брунеля. Доктор Вагнер — историк разведки, безопасности, империи и современного Ближнего Востока.

Часть II этой статьи будет посвящена другой стороне уравнения: очевидной неспособности российской разведки оценить вероятный ход наступательных действий в Украине. Также будет описано, как русские, вероятно, допустили серьезные ошибки при планировании своей операции, и как разведданные украинского правительства, его граждан и западных правительств помогли склонить баланс в пользу Украины. Это также подтвердило изменение или перебалансировку в расположении разведывательных сил в войне от секретной разведки к разведке из открытых источников.

Источник: War On The Rocks

Last Updated on 12.05.2022 by iskova