Просто муха в чае. Буддийская притча о сострадании
В тот день в мой чай попала муха. Конечно, это было пустяковое происшествие. После года жизни в Индии я считал, что насекомые меня не беспокоят — муравьи в корзине для сахара, пауки в шкафу и даже скорпионы в ботинках по утрам.
И все же, поднимая чашку, я, должно быть, по выражению лица или по небольшому ворчанию, отметил присутствие мухи.
Чогьял Ринпоче, восемнадцатилетний тулку, наклонился вперед в сочувствии и замешательстве.
— В чем дело?
— О, ничего, — ответил я. — Ничего страшного. Просто муха в чай попала».
| В тибетском буддизме тулку — высокопоставленный лама, который может выбирать способ своего перерождения. Тулку может считаться воплощением одного из персонажей буддийского пантеона; так, наиболее известным примером является Далай-лама — воплощение бодхисаттвы Авалокитешвары, линия которого под этим титулом насчитывает четырнадцать реинкарнаций, начиная от Гедун Дуба (1391—1474). Самая старая линия тулку — Кармапы, которая начата Кармапой I Дюсумом Кхьенпой (1110—1193). В настоящее время в Тибете и близлежащих регионах насчитывается более шести сотен линий тулку. |
Я слегка рассмеялся, чтобы выразить свое согласие и спокойствие. Я не хотел, чтобы он думал, что простые насекомые представляют для меня проблему; в конце концов, Я был опытным индийским валлахом, относительно свободным от западных фобий и привязанности к современной санитарии.
Чогьял тихонько пропел, явно сочувствуя моей беде: «О, о, муха в чае».
— Это не проблема, — повторил я с ободрительной улыбкой.
Но он продолжал пристально рассматривать мою чашку.
Поднявшись со стула, он наклонился, засунул палец в мой чай, осторожно вытащил провинившуюся муху и вынес ее из комнаты.
Разговор за столом возобновился.
Мне не терпелось заручиться согласием Кхамтула Ринпоче относительно планов по добыче высокогорной шерсти, которую он хотел использовать для производства ковров.
Вскоре Кхамтул вернулся в дом, сияющий от счастья.
— С ней все будет в порядке, — прошептал он мне. Затем он объяснил, что положил муху на ветку кустарника у двери, чтобы она могла просушить крылья. И он был уверен, что муха будет жить, поскольку почти сразу стала расправлять крылья. Значит, скоро взлетит…
Я хорошо запомнил тот день. Но не наши деловые планы и достигнутые договоренности. А запомнилось мне именно то радостное известие Кхамтула, что муха будет жить.
А еще я сохранил его добрый смех в своем сердце.
По правде говоря, я не смог достичь уровня сострадания Кхамтула Ринпоче.
Но счастье на его лице показало, как много я упускаю в жизни, не перенося заботу на всех существ, даже на мух.
Тем не менее, уже сама мысль о том, что это возможно, приводит меня в безграничный восторг.
Last Updated on 25.04.2025 by iskova