Почему во имя свободы люди обращаются к авторитаризму?

Социополитическую динамику, выявленную ими по итогам своего исследования, Куинн Слободиан и Уильям Каллисон назвали «диагонализмом».

Этот термин они позаимствовали у современной немецкоязычной социологии, которая очень активно использует удобный, но труднопереводимый на русский язык термин Querdenker.

Скорее тут подойдет понятие «диссидент», противник «мнения мейнстрима», дословно: «мыслящий поперёк устоявшегося общественного консенсуса».

Именно как называли себя в немецкоязычных странах радикальные противники антипандемических мер.

«Мыслить поперёк»

Как указывали Слободиан и Каллисон, в своем самом радикальном изводе «диагональные / поперечные политические движения» и их сторонники убеждены, что всякая власть — это прежде всего заговор, любая государственная власть по определению не может быть легитимной.

Будучи преемниками внесистемных внепарламентских социальных движений 1970-х годов, они медленно, но верно мигрировали слева направо — оставив всякий идеализм и приобретя стремление к коллективным действиям с целью своего «освобождения».

В своих выкладках Куинн Слободиан и Уильям Каллисон опирались в том числе на исследование о радикальных противниках санитарных мер, проведенное ученым Базельского университета Оливером Нахтвеем (Oliver Nachtwey).

Он и его команда первыми проанализировали отношение противников антиковидных мер в Германии, Австрии и Швейцарии к власти как таковой, придя к выводу, что многие из протестующих изначально были выходцами из левых и радикально-экологических кругов, перешедших затем на ультраправые позиции.

В интервью порталу SWI swissinfo Каролин Амлингер (Carolin Amlinger) и Оливер Нахтвей вспоминают свое удивление тем фактом, люди, которые раньше считали себя левыми либералами, теперь являются ярыми сторонниками партии «Альтернатива для Германии» (AfD). С чем-то подобным Оливье Нахтвей столкнулся в 2017 году, проводя интервью со сторонниками идей и мнений, публикуемых на онлайн-платформе Campact.

Задавшись во время пандемии вопросом о том, как и почему некоторые немецкие интеллектуалы начали движение вправо, Амлингер и Нахтвей пытались ответить на основной, с их точки зрения, вопрос: как во имя свободы можно занимать антилиберальные позиции?

Итогом стала их совместная монография Gekränkte Freiheit: Aspekte des libertären Autoritarismus(«Оскорбленная свобода: аспекты либертарианского авторитаризма»), основанная на интервью, проведенных в немецкоговорящих странах.

Тем не менее многое в этой работе выводит читателя на, во многом парадоксальные, явления международного уровня.

Таков, например, популярный в США подкастер Джо Роган, который в 2020 году поддерживал левого демократа Берни Сандерса, а в 2024 году уже был в лагере сторонников Дональда Трампа. А вот адепты биткойна, восхищающиеся в Сальвадоре «самым крутым диктатором в мире», а в США боготворящие участника кампании против вакцинации Роберта Ф. Кеннеди.

С точки зрения Амлингер и Нахтвея такие люди не идут за какой-то одной фигурой. Они скорее считают себя индивидуалистами и бунтарями. «Многие из опрошенных нами говорили, что они просто перестали понимать окружающий мир. Нередко они использовали нарратив „чужого в своей собственной стране“, и это ощущение отчуждения связывается часто с мигрантами или небинарными людьми», — говорит Каролин Амлингер.

«Современное общество устроено чертовки коварно»

Но как сами Амлингер и Нахтвей анализируют причины такого отчуждения?

Главную роль в возникновении чувства «оскорбленной свободы» они видят в неработающих социальных лифтах в (само)демонтаже того, что раньше называлось «гражданским обществом». «Современное общество устроено чертовки коварно.

С одной стороны, многие люди живут лучше. Например, четверо детей, живущих в одной комнате: сегодня это уже не норма. С другой стороны, индивидуализм раньше был основным социальным лифтом, который — например, в Германии — в прежнем режиме уже не работает.

Одновременно резко упало значение аналоговых, не цифровых, мест общения людей и форматов налаживания социальных контактов, таких как профсоюзы, локальные ассоциации, церкви.

Книга Gekränkte Freiheit показалась интересной и англоязычной научной среде, так что в итоге левый британский политолог и профессор экономической социологии Уорикского университета Колин Крауч (Colin Crouch) порекомендовал ее для перевода на английский язык.

Самая известная работа Колина Крауча — монография «Постдемократия».

Колин Крауч утверждает, что упадок общественных структур и классов, сделавших возможным феномен «массовой политики», привел к возникновению замкнутого политического класса, больше заинтересованного в создании связей с влиятельными бизнес-группами, чем в проведении политических программ, отвечающих интересам простых граждан.

Монографию Gekränkte Freiheit можно считать более глубоким и сделанным на новом витке истории объяснением механизма процессов, описанных Колином Краучем 25 лет назад.

«В 1960-х годах в моде было мнение, что сегодня мы живем лучше, чем вчера, а завтра точно будем жить лучше, чем сегодня. В таких странах, как Германия, такой механизм больше не работает».

И кажется вполне знаменательным, что на английском языке Gekränkte Freiheit будет опубликована в США в феврале 2025 года, уже после инаугурации Дональда Трампа, в администрации которого заметную роль будет играть такой человек, как Элон Маск.

Он также прошел «диагональный / поперечный политический путь» от экономического либерала с прогрессивными взглядами до «усилителя авторитаризма» (Verstärker von Autoritarismus).

Именно так Каролин Амлингер и Оливер Нахтвей назвали его в своей статье, опубликованной недавно в консервативной немецкой газете Frankfurter Allgemeine Zeitung.

«Когда Элон Маск предоставляет правым экстремистам свободную трибуну, это вполне вписывается в идею «разрушения до основания и построения затем своего, нового мира. Идея креативного разрушения используется теперь в качестве метода (ре)организации всего общества. И это вполне резонирует у многих людей на эмоциональном уровне, потому что в повседневной жизни у них давно возникло ощущение, что общество закостенело, застоялось и не развивается вообще или развивается в худшую сторону», — говорит Каролин Амлингер.

«Такие бунтари уже фигурировали в классической „критической теории“ 1930-1940-х годов в качестве маргиналов. Но сегодня они уже никакие не маргиналы», — добавляет Оливер Нахтвей.

«Политики и власти должны учиться на своих ошибках»

Многие немецкоязычные СМИ отозвались о книге Gekränkte Freiheit весьма благосклонно. Газета Süddeutsche Zeitung назвала её «научным триллером, от которого невозможно оторваться». Либеральная швейцарская NZZ отнеслась к монографии более критично.

По ее мнению, это «теоретически оригинальная, эмпирически богатая и доступно написанная книга, однако формулируя понятие „свободы“ Амлингер и Нахтвей слишком высоко ставят категорию солидарности, отчего возникает системное непонимание тех, кто восставал против ограничений свободы во время пандемии — против, например, того факта, что в Германии во время пандемии в магазины пускали только привитых и выздоровевших людей».

По мнению рецензента газеты NZZ, социальные науки в Германии сами «привиты» соответствующим образом, в отличие от дискуссионного пространства в англоязычном мире. 

«Обоснований требует не свобода, а её ограничения», — таков вердикт швейцарского рецензента.

О понятиях можно спорить, но и в работе Слободиана и Каллисона, и в книге Нахтвея и Амлингер описана действительность, в которой действуют порой совершенно параноидально настроенные персоны и движения. В целом же, считают Нахтвей и Амлингер, призыв критически относиться к власти и при этом активно принимать участие в политической жизни — это совершенно правильный призыв. В своей монографии они выступают за «критику власти снизу, критику, которая не закрывает глаза перед реальностью, пытаясь менять действующие социальные рамочные условия».

Сами Нахтвей и Амлингер относятся к либеральным демократиям вполне критично.

С их точки зрения, однако, «обещания, которое дает людям современное демократическое общество, частно не выполняются, но это вовсе не значит, что тем самым теории заговора получают свое подтверждение. Политики и власти должны учиться на своих ошибках и не бояться называть их вслух. С оправданной критикой следует разбираться на полном серьёзе, что, возможно, предотвратит увлечение людей конспирологическими нарративами и покажет, что борьба против реально существующей демократии во имя абстрактной свободы не имеет смысла».