МЕЧ, ЩИТ И ЕЖ. УСИЛЕНИЕ СДЕРЖИВАНИЯ В НОВОЙ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ НАТО- War On The Rocks, 3.08.2022

Автор: Шон Монаган

Когда лидеры НАТО собрались в Лиссабоне в 1952 году, Альянс надеялся собрать 50 дивизий для сдерживания советской агрессии.

Под конец холодной войны их было более 100.

В конце июня 2022 года, когда в Украине бушевала война, а реваншистская Россия выступала с ядерными угрозами в адрес членов Альянса, лидеры НАТО собрались неподалёку, в Мадриде, имея в своем распоряжении всего восемь (8) боевых групп передового базирования.

В Мадриде НАТО обнародовала свою новую стратегическую концепцию и внесла значительные изменения в расстановку сил для усиления сдерживания и обороны. Генеральный секретарь Йенс Столтенберг назвал эти меры «крупнейшей перестройкой нашего коллективного сдерживания и обороны со времен холодной войны».

Однако, несмотря на то, что концепция устанавливает высокий уровень амбиций, НАТО предстоит проделать большую работу, чтобы соответствовать им.

В то время как угроза со стороны России вернулась к уровню холодной войны, стратегия НАТО играет в догонялки.

Чтобы устранить этот разрыв, НАТО следует возродить — и модернизировать — основные принципы стратегии «меча и щита» и «круговой обороны», которые сдерживали советскую агрессию.

Источники поведения НАТО

Чтобы судить о восьмой стратегической концепции НАТО, необходимо понять предыдущие семь.

Подход НАТО к своей фундаментальной задаче сдерживания развивался на протяжении всей холодной войны и трансформировался после нее.

Первые две стратегические концепции — формализованные в 1949 и 1952 годах — были направлены на сдерживание путем наказания и отрицания. Угроза ядерного наказания опиралась на преимущество стратегических ядерных сил США, которое компенсировало численное превосходство советских обычных сил.

Это было дополнено планом генерала Дуайта Эйзенхауэра — в то время Верховного главнокомандующего союзными войсками в Европе — состоявшего в том, чтобы Альянс «превратился в ежа обороны» (организовал круговую оборону). Это подразумевало как передовую оборону, чтобы «задержать продвижение противника как можно дальше на восток», так и активное противодействие агрессии в мирное время с помощью «всех мер, не требующих войны».

Чтобы противостоять растущим советским обычным и ядерным силам, НАТО в своей концепции 1957 года больше опиралась на ядерное сдерживание, приняв доктрину «массированного возмездия», которая включала возможность первым применения ядерного оружия в ответ на обычную советскую агрессию.

В 1968 году она была заменена на «гибкий ответ», призванный обеспечить ряд обычных и ядерных вариантов для повышения надежности сдерживания, но без ядерного ответа. Эта базовая стратегия сбалансированного ядерного и обычного сдерживания с помощью «меча и щита» продержалась в НАТО до конца холодной войны, помогая сдерживать и обуздывать советский экспансионизм. 

Назад в будущее

После 1989 года НАТО стремилась построить более конструктивные отношения с Россией, управляя ключевыми рисками посредством диалога и контроля над вооружениями, отходя от «меча и щита» в сторону меньшего «сбалансированного сочетания сил». Этот сдвиг был отражен в трех стратегических концепциях НАТО после холодной войны.

Однако аннексия Россией Крыма в 2014 году и разжигание конфликта в Донбассе подорвали новый подход НАТО. В результате декларация саммита в Уэльсе в 2014 году перезагрузила отношения с Россией, заморозив партнерство и вернув сдерживание на первый план.

НАТО увеличила расходы на оборону, создала новые силы реагирования высокой готовности и вернулась к истокам своего передового присутствия — хотя и в гораздо меньших масштабах, чем силы «щита» времен холодной войны, — проведя четыре миссии размером с боевую группу в странах Балтии и Польше. Признавая возрождающуюся важность мер, не связанных с войной, НАТО также впервые включила невоенные кибер- и гибридные угрозы в свою Статью 5 гарантий коллективной обороны.

Вторжение Путина в Украину 24 февраля 2022 года решило судьбу стратегии НАТО после холодной войны. В ответ на это новая концепция, представленная в Мадриде, вернула России статус противника времен холодной войны, назвав ее «самой значительной и прямой угрозой безопасности союзников, а также миру и стабильности в евроатлантическом регионе».

Альянс также взял обязательства «значительно усилить сдерживание и оборону для всех союзников».

Для реализации новой концепции Столтенберг объявил о «фундаментальном изменении наших мер по сдерживанию и обороне», основанных на трех столпах:

• увеличение количества боевых подразделений передового базирования;
• увеличение количества заранее размещенного оборудования;
• увеличение количества сил усиления высокой готовности.

Отправная точка

Однако, Мадрид не стал той революцией, на которую надеялись многие восточные союзники НАТО. Вместо преобразующего перехода к надежной передовой обороне, новая позиция НАТО покажется некоторым чуть более наращенными силами заслона.

Как признал перед саммитом министр обороны Великобритании Бен Уоллес: «[Восточные союзники] выиграли спор о том, что стратегия «заслона» не соответствует тому, что мы видели в Украине. Первый бой — самый важный бой».

Однако, похоже, эти союзники вряд ли будут долго довольны тем, что новая позиция НАТО даст им значительно больше шансов выиграть первый бой за свои родные земли, чем они имели до саммита. Как заявил один эстонский чиновник: «Мы должны перейти к сдерживанию путем отрицания. Нам нужна надежная военная конструкция на восточном фланге, которая будет сдерживать Путина».

К счастью, Мадрид стал для НАТО отправной точкой, а не конечным пунктом назначения. Даже несмотря на то, что некоторые союзники остались недовольны, стратегическая концепция устанавливает новый уровень амбиций и дает НАТО политический простор для укрепления своей позиции с течением времени.

Концепция возвращает ядерный меч НАТО на передний план — «подтверждая уникальную и особую роль ядерного сдерживания» — и возвращает щит, уходя от предыдущей концепции войск передового заслона к «сдерживать и обороняться с помощью мощных на месте, многодоменных, боеспособных сил».

Сдвиг в сторону сдерживания путем отрицания касается не только территориальной обороны — он также обновляет и расширяет концепцию для современной стратегической среды, подтверждая, что гибридные, кибернетические или космические атаки могут «ссылаться на статью 5 Североатлантического договора».

Чтобы соответствовать этому новому уровню амбиций, союзники НАТО должны в ближайшие месяцы развить концепцию тремя инициативами, вдохновленными стратегией времен холодной войны:

• заточить меч;
• укрепить щит;
• вернуть ежа (круговую оборону).

Это означает повышение уровня доверия к ядерному потенциалу НАТО, инвестиции в передовую оборону с помощью обычных сил и повышение устойчивости восточных союзников для сдерживания и противостояния любым формам российской агрессии.

Заточить меч

Прежде всего, НАТО должна отточить свой ядерный меч посредством модернизации, подачи сигналов и доктрины. Ядерный потенциал НАТО, основанный на стратегических ядерных силах США, Великобритании и Франции и включающий неядерных союзников через соглашения о совместном использовании ядерного оружия, остается самым мощным средством сдерживания. Однако надежность ядерного сдерживания НАТО подрывается российской модернизацией и ядерными угрозами.

Во-первых, модернизация.

По данным НАТО, за последние два десятилетия Россия модернизировала большую часть своих стратегических ядерных сил, одновременно разрабатывая новые системы доставки. К ним относятся гиперзвуковые ракеты и новые технологии, такие как беспилотная ядерная торпеда. У России также гораздо больше нестратегического ядерного оружия: 1 тыс 500 единиц по сравнению с примерно 100 американскими гравитационными бомбами B-61. Это оружие не подпадает под действие нового договора СНВ, который в прошлом году был продлен до 2026 года. Чтобы убедиться, что равновесие страха сохраняется, союзники по НАТО должны полностью поддержать усилия США по модернизации ядерной триады и обновить свой совместный ядерный потенциал.

Вторая проблема — ядерные угрозы.

С самого начала своего вторжения Владимир Путин использовал ядерные угрозы, чтобы удержать НАТО от вмешательства. Хотя это вызывает беспокойство и является безответственным, этого следовало ожидать в соответствии с российской доктриной. Как отмечают Майкл Кофман и Аня Лукьянова-Финк, «российская стратегия сдерживания путем нагнетания страха в случае военной угрозы активно использует ядерную угрозу, которая служит для создания впечатления, будто страна гораздо менее скованна в своих размышлениях о применении ядерного оружия, чем это есть на самом деле».

Эта программа включает в себя угрозы жизненно важной инфраструктуре. Как сказал экс-президент Дмитрий Медведев: «Аварии могут произойти и на европейских атомных станциях». Ученый-ядерщик Кристин Вен Бруусгаард утверждает, что ядерная стратегия России связана с ее неполноценностью в обычных вооружениях. Поэтому ключевой вопрос сейчас заключается в том, приведут ли тяжелые потери в Украине к тому, что Москва станет более безрассудно обращаться со своей ядерной дубиной — как для управления эскалацией в Украине, так и для сдерживания против вмешательства НАТО.

Дилемма для НАТО та же, с которой она столкнулась во время холодной войны: нежелание Запада применять ядерное оружие дает России рычаг, позволяющий ей как рисковать обычным нападением, так и угрожать применением ядерного оружия, не опасаясь ответных действий.

Этот пробел может быть устранен путем обновления доктрины НАТО с помощью нового «гибкого ответа». Во времена холодной войны эта доктрина заполняла разрыв между обычной обороной и массированным возмездием, добавляя промежуточный вариант «преднамеренной эскалации» с помощью неядерных сил или выборочных ядерных ударов. Принятие подобной политики сегодня может быть осуществлено без снижения порога НАТО для применения ядерного оружия — шаг, который может разделить союзников и подорвать сплоченность.

Новый гибкий ответ может подчеркнуть и усилить угрозу обычного ответа на российскую эскалацию (например, атаки на склады оружия в Польше или Румынии, которые становятся все более вероятными по мере затягивания войны в Украине). Эта угроза будет опираться в первую очередь на глобальный ударный комплекс Америки и ее возможности аэрокосмического нападения, которые вызывают реальный страх в России.

Эта стратегия будет представлять собой форму «руки прочь от руля», основанную на вероятности того, что любой высокоинтенсивный обмен между НАТО и Россией перерастет в ядерную область. Это рискованный гамбит, учитывая присущую динамике эскалации неопределенность. Но он может быть предпочтительнее альтернативы уступки Москвой силового преимущества или снижения порога применения ядерного оружия НАТО.

Укрепить щит

Любое усиление ядерного меча НАТО также потребует укрепления передового оборонительного щита обычных сил. Как обычные и ядерные стратегии России связаны между собой, так и стратегии НАТО. Во время холодной войны Альянс компенсировал зависимость от массированного возмездия созданием крупных сил передового базирования для сдерживания обычных атак. Как объяснил в 1961 году американский генерал Лаурис Д. Норстад, в то время Верховный главнокомандующий союзными войсками в Европе:

• «Существенная зависимость, которую мы должны поставить от ядерного оружия, отражена в наших планах. Тем не менее, по мере улучшения или увеличения возможностей обычных вооружений, очевидно, при определенных условиях, должна быть возможность повысить уровень участия, при котором такое оружие должно быть введено в бой».

Надежность сдерживающего фактора, обеспечиваемого силами щита НАТО во время холодной войны, была результатом их размера и масштаба.

Действительно, хотя угрожающая риторика Путина в адрес НАТО напоминает о холодной войне, физическая угроза со стороны российских вооруженных сил таковой не является.

В 1987 году соотношение сил в Центральной Европе было в пользу стран Варшавского договора, которые имели 69 передовых дивизий и более 20 тыс танков по сравнению с 37 дивизиями и почти 10 тыс танков НАТО. Сегодня, когда потери РФ достигли 80 тыс личного состава, вполне возможно, что «действия России в Украине позволяют предположить, что баланс сил в Европе не так страшен для НАТО, как считалось ранее».

Тем не менее, было бы неразумно сбрасывать со счетов угрозу со стороны России для Восточной Европы. Путин уже заявил о себе: у него есть незаконченное дело — исправить «величайшую геополитическую катастрофу века» — распад Советского Союза. Учитывая то, на что он пошел в Украине, вполне понятно, что многие жители бывших советских республик со значительным количеством этнического русского населения опасаются, что они могут стать следующими. Как сказал начальник обороны Литвы генерал-лейтенант Вальдемарас Рупсис: «Через некоторое время … они попытаются угрожать нам военными средствами. Вот увидите».

Поэтому для военных планировщиков НАТО, как и во времена холодной войны, может быть разумным планировать против «максимальных намерений» России.

Теперь, когда они установили четкий уровень амбиций, НАТО должна воспользоваться моментом и развернуть надежные силы передового базирования, которые дадут ее членам больше уверенности в том, что они не будут стерты с лица земли. Они должны начать с выполнения своих мадридских обязательств по наращиванию «существующих боевых групп до уровня бригад там и тогда, где и когда это необходимо».

В данном случае «где» — это три страны Балтии и Польша, а «когда» — это как можно скорее, насколько это физически возможно. Как и после 2014 года, эти четыре страны остаются наиболее уязвимыми в НАТО для российской агрессии. Присутствие в Эстонии под руководством Великобритании наиболее близко к достижению этой цели: там развернуты две боевые группы.

Союзники не должны останавливаться на бригадах, а работать над созданием боеспособных дивизий во всех четырех странах, о чем страны Балтии просили еще до Мадрида. Обязательство США разместить на постоянной основе штаб V корпуса своей армии в Польше может стать основой для создания там более крупных формирований и управления ими, в то время как Великобритания уже обязалась оказать практическую поддержку в создании «командной структуры дивизионного уровня в Эстонии».

Насколько этого достаточно? Помимо сил, уже развернутых с начала войны, Майкл О’Хэнлон, научный сотрудник Брукингса, считает, что 15 тысяч американских военнослужащих в странах Балтии и Польше, поддержанные европейскими и канадскими союзниками, «являются доступным и разумным ответом на возросшую российскую угрозу для передовых регионов НАТО».

Это позволит переместить присутствие НАТО к соотношению 1:3 между местными обороняющимися и атакующими силами, которое пользуется определенным доверием среди военных аналитиков. Сосредоточение на Прибалтике и Польше также разумно из-за отсутствия стратегической глубины: подкрепления, базирующиеся на родине, будут иметь меньшее значение здесь (и большее в других местах). Американская бронетанковая дивизия в Польше также будет иметь преимущество в том, что она сможет «тренироваться, пока воюет» с польскими и другими союзными силами, облегчая и поощряя развитие местных дивизий и одновременно сдерживая Россию своим присутствием.

Увеличить численность сил передового базирования НАТО на Востоке будет непросто: если бы это было так, НАТО уже сделала бы это в Мадриде. В США широкая двухпартийная и общественная поддержка получила несколько значительных пакетов военной помощи Украине и передислокацию более 20 тыс американских военнослужащих в Европу.

Однако последний тайваньский кризис демонстрирует настоятельную необходимость для Соединенных Штатов сосредоточиться на Китае, что может исключить возможность увеличения присутствия американских сил в Европе.

Европейские силы могли бы заполнить этот пробел, однако после десятилетий сокращения численности многие страны не имеют достаточной массы, необходимой для создания крупных сухопутных формирований, не говоря уже о воздушных и морских компонентах.

Хотя Европа взяла на себя исторические обязательства по увеличению расходов на оборону после вторжения России, потребуется время, чтобы получить развернутые силы. Кроме того, существует дополнительная проблема — обеспечить, чтобы развертывание действительно успокаивало, а не пугало местное население.

Вернуть ежа

Наконец, НАТО следует вернуть «оборону ежа» («круговую оборону»). Подобно ежу — мирному существу до момента, пока на него не нападут, — концепция «активной обороны» времен холодной войны обещала сдерживание нападения и минимизацию дилеммы безопасности, связанной с наращиванием сил.

Она состояла из трех элементов:

• прикрывающие силы, предназначенные для организации засад и вывода из строя ведущих элементов армии вторжения;
• «оборона в секторе», использующая естественный рельеф местности для направления продвижения и ослабления сил противника;
• контратака для возвращения потерянной территории и нанесения ударов по силам тылового эшелона.

Позже эта концепция эволюционировала от «линейной» к «маневренной» обороне, используя новые технологии и доктрины (включая американскую концепцию «AirLand Battle»). Военные планировщики НАТО должны обновить активную оборону, исходя из первых принципов, с учетом собственной концепции активной обороны России. Стоит рассмотреть несколько первоначальных идей.

Одна из идей для развития сил прикрытия — это «оборона, укрепляющая доверие», концепция конца холодной войны, которая балансирует между сдерживанием и провокацией. Она предполагает «паука в центре паутины» из рассредоточенных, высокомобильных средств с возможностью быстрого наращивания за счет заранее размещенного оборудования и логистики. К ним можно отнести противотанковое оружие, переносные беспилотники и артиллерию, которые используются украинскими вооруженными силами для обороны и контратаки.

В недавнем исследовании Центра стратегических и бюджетных оценок говорится, что современные управляемые ракеты, артиллерийские и минометные системы (G-RAMM) могут «значительно расширить географические области, где российские силы могут столкнуться со смертельными угрозами, подобными тем, с которыми они столкнулись на севере Украины». Идя дальше, авторы выступают за балтийскую стратегию «мини A2/AD» (стратегия преграждения доступа/блокирования зоны), направленную на сведение на нет наступательного преимущества России в виде близкого расстояния, препятствуя доступу с помощью G-RAMM и систем ПВО ближнего и дальнего радиуса действия.

Точные удары большой дальности также позволят осуществлять глубокое нацеливание в поддержку контратак, хотя их стоимость может потребовать от крупных союзников их поставки или развертывания. Более дешевым вариантом могут стать так называемые «силы прикрытия», разработанные НАТО во время холодной войны с использованием сил специального назначения и невоенных тайных подразделений.

С этой целью в докладе Атлантического совета содержится призыв к расширению деятельности сил специальных операций США и Европы, а авторы Центра стратегических и бюджетных оценок рекомендуют создать новый Центр передового опыта НАТО в области специальных боевых действий в Эстонии. В более широком смысле, по их мнению, новая оперативная концепция НАТО по «атаке последующих сил» могла бы внести «значительный вклад» в сдерживание России.

Такая концепция должна включать то, что Эйзенхауэр называл «очень значительной морской и воздушной мощью», которой обладают союзники по НАТО. В воздушной сфере НАТО должна модернизировать существующую миссию воздушной полиции в интегрированную миссию противовоздушной и противоракетной обороны. Миссия противовоздушной обороны потребует увеличения потенциала многонациональных сил, которые управляют миссиями НАТО по охране воздушного пространства в странах Балтии, Польше, Румынии и Венгрии, а также обновления правил применения оружия пилотами в ожидании более агрессивной позиции России.

Тем не менее, основная часть авиации, участвующей в активной обороне, должна базироваться в Западной Европе, чтобы повысить выживаемость при выполнении задач по контратаке. Для выполнения задачи противоракетной обороны потребуется развернуть в регионе больше систем ПВО средней и большой дальности — например, увеличить количество систем Patriot или National Advanced Surface-to-Air Missile, развернутых в Польше и странах Балтии. Интеграция может быть достигнута через существующую структуру Интегрированной системы противовоздушной и противоракетной обороны НАТО.

Что касается вклада морских сил НАТО, то в одном из исследований предлагается увеличить число постоянных морских групп НАТО с двух до пяти, чтобы укрепить способность НАТО патрулировать и охранять свои территориальные воды от Балтийского до Черного моря. Постоянное присутствие объединенных экспедиционных сил под руководством Великобритании в Балтийском море также добавляет еще один уровень сдерживания и должно быть усилено — особенно сейчас, когда в регионе развернут их штаб.

Морская оборона НАТО в регионе Балтийского моря также выиграет от присоединения к Альянсу Финляндии и Швеции. Морские силы также могут повысить эффективность контратакующих возможностей НАТО за счет высокоточных ударных боеприпасов, запускаемых как наземными, так и подводными средствами. 

Последним элементом новой «круговой обороны» для НАТО является сдерживание так называемых гибридных угроз, находящихся ниже порога вооруженного нападения. Они были описаны как современный Фульдский коридор, или наиболее вероятная ось нападения России. Как отмечается в новой концепции НАТО, угрозы разрастаются в пространстве и киберпространстве, охватывая «принудительное использование политических, экономических, энергетических, информационных и других гибридных тактик».

Хотя НАТО является военным альянсом, его ресурсы выходят далеко за рамки обычных военных возможностей, включая сложные возможности в области стратегических коммуникаций, информационных операций, киберзащиты, наступательных киберопераций и команд по противодействию гибридной войне.

Здесь НАТО выиграет от более тесной координации с Европейским союзом и Европейским центром передового опыта по противодействию гибридным угрозам, расположенным в Хельсинки, для распространения передового опыта в области «тотальной обороны» в стиле холодной войны, особенно учитывая, что Финляндия и Швеция преуспели в этой области. В прошлом месяце крупнейшие в истории Эстонии военные учения показали, как их резервные силы могут действовать совместно с силами десяти союзников по НАТО, чтобы привести тотальную оборону в действие. Какое было название учений? Правильно: учения «Ежик». 😆 

Как и во времена холодной войны, задачей НАТО все чаще будет сдерживание всех форм агрессии одновременно: подпороговой, обычной и ядерной.

Чтобы соответствовать уровню амбиций, согласованному в новой стратегической концепции, НАТО должна возродить сдерживание путем оттачивания меча, усиления щита и возвращения «круговой обороны». Мадрид стал важной отправной точкой для НАТО, но путь альянса к укреплению обороны и сдерживания только начался.

23/08/2022

Источник: War On The Rocks

Автор: Шон Монаган

Шон Монаган — приглашенный научный сотрудник программы «Европа, Россия и Евразия» Центра стратегических и международных исследований, где он занимается вопросами НАТО, европейской безопасности и обороны. 

Last Updated on 22.11.2023 by iskova