Вот только пес не обрадовался хозяину. Поджал хвост, заскулил и спрятался за дровяником. Отчего он так испу­гался ожившего хозяина, домочадцы не стали выяснять. Щедро отблагодарили Фазилия и пошли разносить весть по Киеву о целительском искусстве чужеземца.

Быстро поправился Алеша и вскоре смог вернуться на княжескую службу.

Но радость омрачалась некоторыми странностями. За­метил он, что скотина, птицы и звери стали его бояться. При встрече куры уносились врассыпную, собаки поджимали хвосты и прятались, коровы мычали так, что и людям делалось жутко. Даже верный конь шарахался от Алеши и не давал оседлать себя.

Понял народ: не обошлось тут без нечистой силы. Стали допытываться у Фазилия, что он сотворил с дружинником.

Иноземец не уклонялся от вопросов и обстоятельно отве­тил:

— Обитали в давние времена в Китаевой пустыни, в не­проходимых чащах и глубоких пещерах, чудо-звери обли­ком жуткие. Похожи они были на заморских львов, только размерами превосходили и их, и даже самого большого медведя. А верхние клыки чудищ не уступали длиной по­ловецким кинжалам. От одного рыка жуткого зверя не только все твари замирали в лесах, но и рыба в ручьях сно­вала, как ошалелая.

И никакие, самые удалые и ловкие, охотники не могли справиться с тем чудищем. Только мо­гучий владыка — холод — победил жуткого зверя. Выстудил он пещеры и лесные чащи так, что камень и дерево от мороза трескались. Вот и клыкастые чудища не смогли избежать этой напасти. Навсегда остались они в Китаевой пустыни.

А в костях их сохранилась до наших дней небы­валая сила. Я те кости собираю, тру в порошок и готовлю из них живительные снадобья…

Исчезновение чародея

Вроде бы правдиво рассказал чужеземец, а недоверия не рассеял. Стал народ пристальней приглядываться к нему, отмечать каждый его шаг, не пропускать ни одного слова. А вдруг раскроется, что служит он дьяволу и обращается за помощью к нечистой силе?..

Долго в тот день не могла стихнуть ярость киевлян. Со­жгли они бочку, из которой Фазилий исчез, — не полегчало на душе.

Разгромили, разнесли по бревнышкам дом, где жил чародей, — и это не помогло.

Растерявший дар

Тут свой городской колдунок под горячую руку подвер­нулся. Схватили бородатого недомерка, хотели тут же на колья поднять и в Днепр сбросить.

Принялся колдунок так верещать и вопить, что удивил­ся народ: и откуда столько силы в старичке взялось?..

—Братцы!.. Родимцы православные!.. Не берите грех на душу!.. Или я не осеняю себя крестным знамением?.. Или мало с вами выпил медовухи?.. И колдовскими делами я редко занимаюсь!..

—И то правда… — рассудили чуть поостывшие от яро­сти киевляне. — Совсем растерял чародейские силы, мура­вей старый!

Оттого не колдуном, а колдунком и стали его величать. В последнее время за что ни возьмется он, все шиворот-навыворот получается у него. Наведет на кого- нибудь колдунок порчу, а человек тот вдруг расцветает от счастья, здоровья и неизвестно откуда свалившегося богат­ства. А как возьмется колдунок лечить кого-то — через пару дней захворавший отдает Богу душу…

Конечно, старичка частенько били за утрату профессио­нальных навыков, но мастерство от этого не возвраща­лось.

Обрадовался колдунок, что расправа миновала, и пообе­щал указать место, где скрывается проклятый чародей.

Принесли старичку четыре миски с водой. В одной — дождевая, в другой — из лужи, в третьей — колодезная, в четвертой — днепровская.

Стал колдунок нашептывать над мисками и всматриваться в воду.

Наконец объявил:

Нередко смельчаки, отправлявшиеся в дремучую пустынь за ягодами, целебными травами или поохотиться, видели Фазилия. Близко подхо­дить к нему никто не решался. Но люди могли отчетливо разглядеть его бесноватые глаза и услышать неразборчи­вое бормотание. Тут уж даже самым лихим удальцам ста­новилось не до охоты и не до ягод с травами. Живыми бы выбраться из чащи!

Как только очередная весть о встрече с Фазилием обле­тала Киев, так сразу колдунок лез ко всем со своими пояс­нениями. Давно уже его сверстники покинули мир земной, а об этом недомерке смерть то ли позабыла, то ли не хотела связываться.

— Оживляет проклятый Фазилий древних чудовищ, — нашептывал колдунок. — Соберет, нечестивец заморский, кости, обольет их отваром, поплюет своей ядовитой слю­ной, произнесет черное заклинание, а потом свистеть начинает… И оживает древнее чудовище и на свист направ­ляется. А Фазилий указывает ему, какого человека растер­ зать…

Хоть и не нравились киевлянам запугивания колдунка, и знали, что у него все шиворот-навыворот получается, но иногда к нему прислушивались.

Возможно, с тех времен и появилась в Киеве примета:

Беда на свист идет, свистом и кормится.

Так поговаривали вплоть до XX века. Может, поэтому и легендарного Соловья-разбойника народная молва наделила способно­стью разрушать и убивать свистом?..