ФРИДРИХ ВЕЛИКИЙ СОВРЕМЕННОСТИ? КОНЕЦ ЭПОХИ КОРОТКИХ, ОСТРЫХ ВОЙН
Как поведут себя высокотехнологичные вооруженные силы США в войне против Китая или России?
Продолжающаяся российско- украинская война может дать некоторые ответы. Она может поставить под сомнение некоторые глубоко укоренившиеся военные аксиомы США.
Две из них особенно важны:
- во-первых, это вера в то, что будущие войны будут короткими и решающими.
- во-вторых, сложность современной войны требует наличия профессиональных вооруженных сил.
Второй пункт является следствием первого: если войны будут короткими, то полезными будут только те силы, которые имеются в наличии на момент их начала или вскоре после него.
Как мы увидим, это стало самоисполняющимся пророчеством, которое, если окажется ложным, будет иметь потенциально катастрофические последствия для Соединенных Штатов.
В частности, если будущие войны с равными по силе странами будут затяжными и со значительным истощением, смогут ли страны с относительно небольшими, полностью добровольческими армиями и без готовых и надежных систем пополнения личного состава одержать верх?
Хотя еще слишком рано говорить о том, что предвещает война в Украине, Запад может стать свидетелем конца эпохи коротких войн между государствами, ведущихся профессиональными армиями. В последний раз подобный переход произошел в результате Французской революции.
Это была настоящая революция: расстановка сил во Франции была навсегда изменена, что стало наиболее очевидным в результате цареубийства короля Людовика XVI и королевы Марии-Антуанетты.
Гильотина стала окончательным политическим арбитром. Убийство дворян стало явно нехорошим прецедентом для европейских монархий, и они мобилизовались, чтобы восстановить французскую монархию, искоренить революцию, чтобы пресечь ее распространение.
В ответ на эту угрозу, французы ввели массовую мобилизацию (Levée en masse), которая мобилизовала всю французскую нацию.
Модель Фридриха Великого
Фридерицианская доктрина ведения войны опиралась на высококвалифицированные профессиональные армии, состоящие в основном из оплачиваемых добровольцев, которых набирали за счет призыва в зависимости от практики страны. Это были времена, когда солдаты служили за королевский шиллинг. Стоимость армий в сочетании с тем, что они финансировались королем определяла их небольшую численность. В 1772 году армия Фридриха в мирное время была третьей по численности в Европе — 190 тыс человек, уступая Австрии (297 тыс) и России (224 тыс).
Потери в сражениях, учитывая тактику и вооружение того времени, были высокими и могли быть эквивалентными для обеих сторон. В битве при Мольвице в апреле 1741 года 21 тыс 600 солдат Фридриха столкнулись с 16 тысячами австрийцев. Несмотря на победу, пруссаки понесли 4 тыс 850 потерь против 4 тыс 550 у австрийцев.
Инструкции Фридриха своим офицерам показывают, почему сражение в его эпоху было таким опасным делом:
- батальоны должны атаковать, когда они находятся в двадцати шагах, а лучше в десяти шагах (на усмотрение командира), и дать врагу сильный залп в лицо. Сразу же после этого они должны вонзить штык в ребра противнику с криком, чтобы тот бросил оружие и сдался.
Во времена Фридриха решением проблемы поддержания дорогостоящих, трудно восполняемых армий было ограничение требований войны.
Как пишет Грегори Фремон-Барнс, войны древних режимов были намеренно ограничены, это «поиск территориальной добычи или экономического преимущества без радикального нарушения существующего баланса сил между великими империями».
Учитывая ограниченность средств различных монархий, это было неизбежно. Несмотря на это, армии постоянно рыскали по Европе в поисках новых рекрутов — в какой-то момент иностранные наемники составляли более трети прусской армии. Подобно сегодняшним регулируемым рекрутским бонусам, именно динамика спроса и предложения на рынке во времена Фридриха определяла, сколько нужно нанимать солдат.
Настоящая революция в военном и политическом деле
Французская революция изменила всё.
В течение года после издания Национальным конвентом в августе 1793 года закона о массовом призыве французская армия разрослась до беспрецедентного количества в 1 млн 500 тыс граждан, ставших под ружье. Республика стала образцом вооруженной нации с самодостаточной армией, основанной на гражданских началах, опиравшейся на мобилизованное население и промышленную базу.
Наполеон ожесточенно орудовал этим инструментом, бесчинствуя по всей Европе до тех пор, пока другие государства не переняли его методы — если не по части расширения прав и возможностей для своих граждан, то по крайней мере, чтобы устоять под его натиском.
По иронии судьбы, ответные действия Франции в конечном итоге положили конец абсолютным монархиям, которые короли пытались сохранить, и навсегда изменили политику в Европе, а также военные и мобилизационные методы.
Важно отметить, что массовая мобилизация означала, что потери можно было восполнять ежегодно, по мере того как новое поколение молодых мужчин достигало совершеннолетия. В этом заключался смысл припева в «Марсельезе», который знает каждый французский гражданин:
Мы все — солдаты в битве с вами
Один падёт придёт другой
Рождённый нашей землёй
И с жаждой биться с врагами.
Воинская повинность позволила Наполеону восстановить свою армию, несмотря на ужасные потери. Знаменитый поход Наполеона на Россию — самый яркий пример. В июне 1812 года, хотя точные цифры до сих пор не известны, около 600 тыс человек Великой армии вторглись в Россию. В декабре только примерно 120 тыс французов вернулись с похода.
Тем не менее, массовая мобилизация позволила Франции к 1815 году располагать 300-тысячной армией, а Наполеон на роковую битву при Ватерлоо привел 73 тыс солдат.
Массовая мобилизация стала универсальной моделью для всех европейских стран. Они должны были перенять эту систему или оказаться в тяжелом положении и неспособными своевременно и предсказуемо восполнить свои значительные потери.
Эти методы ведения войны, организации и средства мобилизации продолжали развиваться и после наполеоновских войн.
Массовые армии, укомплектованные призывниками и вооруженные мощными промышленными базами, стали новой нормой. Накануне Первой мировой войны армии стали таких грандиозных размеров, о которых не мог даже мечтать не только Фридрих, но даже сам Наполеон.
В 1914 году Франция имела под ружьем 4 миллиона человек, Германия — 3 млн 800 тыс, Россия — 5 млн 971 тыс. Эти армии, чьи огромные потери можно было восполнить ежегодным набором новых призывников, будут питать ненасытные аппетиты двух затяжных мировых войн.
Когда государство не находится под угрозой
До войны во Вьетнаме призыв в армию считался в Соединенных Штатах необходимой мерой для сдерживания или борьбы с угрозами, которым подвергались граждане.
Война во Вьетнаме не представляла для США экзистенциальной угрозы, и отправка сыновей американцев на смерть или увечье во все более непопулярной войне, в итоге, потеряла поддержку американского народа. Война и призыв также вызвали общественные волнения. Политические протесты не прекращались до самого конца войны в 1973 году.
Относительно небольшие (по меркам холодной войны) добровольческие армии ныне стали в США нормой. После окончания холодной войны большинство западных государств также прекратили или ограничили практику призыва в армию. К ним относятся Китай и Россия, которые также переходят к профессиональным вооруженным силам, хотя в обеих странах все еще сохраняется активная система воинской обязанности.
Китаю не нужно полагаться на призыв, его ряды пополняются добровольцами. Россия по-прежнему дважды в год регистрирует всех своих граждан призывного возраста, но переходит (неравномерно) к активным силам на контрактной основе для повышения профессионализма. Призывники после года службы попадают в резерв, чтобы, в случае необходимости, обеспечить мобилизационный потенциал.
Смогут ли сегодня американские военные продолжать войну после значительных потерь? Первым логичным местом, где следует искать замену личного состава в случае национальной чрезвычайной ситуации, является воинский учет в США.
С момента прекращения призыва в 1973 году инфраструктура воинского учета в США закостенела.
Во-первых, Министерство обороны не требует призыва. В отчете Управления правительственной отчетности за 2018 год отмечается: «Не существует оперативных планов, предусматривающих мобилизацию на уровне, требующем призыва».
Те, кто поддерживает идею добровольных вооруженных сил, считают, что «они гораздо более опытные, мотивированные, дисциплинированные и преданные, чем армия призывников во время Вьетнама. Она также считается самой эффективной боевой силой, которую когда-либо видел мир». Таким образом, по их мнению, возвращение к призыву только снизит эффективность вооруженных сил.
Более того, в своем нынешнем состоянии система воинского учёта в США в основном занимается регистрацией мужчин, годных к несению службы, поскольку несмотря на периодические попытки привлечь женщин, в настоящее время они не подлежат учёту. Более того, в Конгрессе периодически выдвигаются законопроекты о полной отмене воинского учёта, включая даже регистрацию мужчин, имеющих на это право.
Что еще более важно, даже если система учета и начнет осуществлять плановый призыв — то только после санкции Конгресса США и президента. Первые же призывники явятся на службу только на 193-й день после принятия соответствующего Закона о призыве.
Стоит отметить, что на момент написания этой статьи российско-украинская война, продолжающаяся вот уже 125 дней, отстает от 193-дневного рубежа на 68 дней, и восполнение потерь обученным персоналом уже является проблемой для обеих сторон конфликта.
Наконец, без успешного прохождения начальной подготовки солдаты не будут готовы к службе. В случае с американским пехотинцем, подготовка одного лишь подразделения на тренировочной базе — это 22-недельная программа. Таким образом, первая группа пехотинцев будет готова к отправке в бой, в лучшем случае, примерно через год.
Некоторые сомневаются, что нынешняя система сможет выполнить даже эту скромную задачу. Службы несут ответственность за подготовку новобранцев. Во время опроса, проведенного в 2018 году Управлением правительственной отчетности с целью обзора системы избирательной службы, военные чиновники выразили сомнения в наличии достаточного количества «учебных помещений, униформы или финансирования для приема, обучения, оснащения и интеграции большого потока призывников в случае призыва».
Что показывает российско-украинская война?
Первое наблюдение, которое можно сделать по итогам войны в Украине, заключается в том, что современные крупные боевые операции не обязательно должны быть короткими.
Даже если эта война продлится менее пяти месяцев, она все равно коротка по меркам любого крупномасштабного конфликта между относительно равными противниками. Это говорит о том, что необходимо фундаментально пересмотреть новый американский способ ведения войны, выработанный после окончания холодной войны: подавляющие американские высокотехнологичные возможности, используемые превосходными профессионалами, приведут к неостановимым наступательным операциям, которые сделают войны «короткими, решительными и ведущимися с минимальными потерями».
Что, если это не так? Может быть, будущие войны великих держав будут похожи на Украину или того хуже?
Мы являемся свидетелями изнурительной войны на истощение, происходящей в основном на суше за территорию, которую жаждут обе стороны. Это только укрепляет решимость обеих воюющих сторон. Более того, чем дольше продолжается война, тем, похоже, сильнее становится воля и России, и Украины к победе. И тем больше потерь понесет каждая из сторон.
Украинский бригадный генерал Алексей Громов заявил 17 июня в интервью ABC News, что Вооруженные силы Украины в ходе тяжелых боев на Донбассе ежедневно теряют 1 000 человек личного состава, причем от 200 до 500 из них, в среднем, ежедневно гибнут именно в бою. Украинские источники (которые могут быть ненадежными) утверждают, что с момента вторжения до 27 июня потери России в живой силе составили 35 тысяч, санитарные потери еще больше.
Следовательно, сохранение сил, восстановление подразделений и замена раненых оказываются крайне важными, поскольку обе стороны борются за то, чтобы выстоять и одолеть друг друга. Соответственно, и Россия, и Украина объединяют поредевшие части и возвращаются к своим менее подготовленным резервам, и, несомненно, обратятся к своим призывникам, если война продолжится.
Хотя это и выходит за рамки данного очерка, продолжающиеся большие потери материальных средств и ненасытный спрос на боеприпасы также являются серьезными проблемами в затяжной войне высокой интенсивности.
Более того, учитывая геостратегические реалии в НАТО, возможно, американским войскам, как и украинским, придется действовать в обороне, а не в наступлении.
Если это так, то ни одна из разрабатываемых концепций ведения боевых действий на уровне служб и объединенных сил не делает акцент на оборонительных операциях, равно как и не разрабатываются возможности для создания американского потенциала по борьбе с доступом и блокированию территорий.
Это явно противоречит основной миссии США в НАТО: сдерживать агрессию.
Я предположил, что такой подход потребует стратегии сдерживания посредством отрицания и поддерживающих концепций и возможностей, что противоречит фундаментальному предпочтению американских военных к наступательным операциям.
Как отмечает американский военный историк Конрад Крейн, «когда я сегодня прохожу по коридорам Пентагона, я все еще слышу разговоры о важности решительной победы в первом бою». Что еще более важно, он считает (как писал и я), что существует убеждение, «что ничего подобного [то, что происходит с русскими] никогда не может произойти с ними». Это ядовитая смесь высокомерия и отрицания, которая может привести к проигрышу не только первого сражения, но и всей войны.
До сих пор складывается общее впечатление, что основной причиной российских неудач является недостаток профессионализма, обусловленный необученностью войск, отсутствием сержантского состава и некомпетентностью офицеров. Если это верно, то американские вооруженные силы находятся в отличной форме. Идем дальше, здесь не на что смотреть.
Эти оценки не только преждевременны, но и чрезвычайно опасны. Есть причина, по которой американские военные проигрывают свои первые сражения. Это не потому, что они планировали это заранее. А потому, что они были готовы вести войну, которую сами хотели, а не ту, которую навязал им враг.
Это первое сражение может стать затяжным и единственным в войне, если Соединенные Штаты не смогут поддерживать адекватные силы в бою. С политической точки зрения, можно только догадываться, какой будет реакция НАТО на собственные боевые и санитарные потери, подобные тем, что уже понесли русские и украинцы за несколько месяцев войны, интенсивность которой все еще не снижается.
Это битва, которую военные, созданные по образцу Фридриха Великого, не могли выиграть, пока не осознали необходимость стать наполеоновскими.
Следовательно, США должны критически взглянуть на уроки Украины как на катализатор для внесения необходимых изменений, которые позволят американцам одержать победу над странами, которые готовятся победить США в следующем первом сражении, рассчитывая на неспособность Америки продолжить его после первоначальной неудачи.
Неспособность восполнять подразделения в бою после значительного истощения и быстро заменять большое количество раненых — это, на мой взгляд, является ахиллесовой пятой полностью добровольных профессиональных вооруженных сил США.
Что делать, если не проводить всеобщую мобилизацию?
Если война в Украине действительно может привести к затяжным войнам со значительными потерями личного состава, то Министерству обороны США необходимо понять, как удовлетворить потребности в сохранении сил, восстановлении подразделений и замене личного состава. Возлагать надежды на возобновление призыва — почти наверняка, учитывая нынешнее национальное восприятие угроз, стоящих перед США, не является реалистичным решением в ближайшей перспективе.
Хотя время от времени звучат призывы ввести систему национальной службы, цель состоит в том, чтобы создать лучших граждан и привить национальное единство, а не удовлетворить потенциальные потребности в замене массовых потерь.
Несмотря на это, все эти усилия не получили должного развития. Даже перед лицом растущей угрозы вопрос о том, поддержат ли граждане США призыв в армию, остается открытым.
Стоит напомнить, что принятый в августе 1941 года законопроект о расширении избирательной службы для начала подготовки вооруженных сил США ко Второй мировой войне прошел в Палате представителей всего лишь с перевесом в один голос. Это было после того, как Германия захватила большую часть континентальной Европы и продвигалась вглубь Советского Союза.
Здесь можно вполне обоснованно задаться вопросом — а будет ли Конгресс санкционировать призыв в армию до того, как НАТО подвергнется реальному нападению?
Более того, увеличение призыва в армию, скорее всего, не решит проблему. Службы уже испытывают трудности с выполнением текущих целей мирного времени. Армия выполнила только 40 процентов своей годовой цели и недавно объявила, что будет принимать новобранцев без диплома о среднем образовании или аттестата об общем образовании. Это произошло после того, как уже были смягчены стандарты по татуировкам.
Неизвестно, как американский народ отреагирует на новый призыв в качестве защиты от войны великих держав. В любом случае, это не жизнеспособный способ действий для американских вооруженных сил, на который можно полагаться без его законодательного закрепления.
Поэтому Министерству обороны необходимо предпринять шаги по снижению своей уязвимости к массовым потерям. Ниже приводится несколько предложений, которые, хотя, конечно, не являются всеобъемлющими, являются необходимым началом.
- Следует отказаться от системы ротационной готовности и восстановить систему индивидуальной замены и готовность подразделений.
Как убедительно доказывает Роберт Раш в своем новаторском исследовании «Ад в Хуртгенском лесу: тяжелые испытания и триумф американского пехотного полка», модель индивидуальной замены позволяла армии США поддерживать боеготовность подразделений. В немецких войсках не было подобной системы, и их подразделения в конечном итоге страдали от истощения, вплоть до потери боеспособности.
В связи с этим снова возникает аргумент, что системы замены подразделений приводят к созданию более сплоченных частей. Это верно, при прочих равных условиях, но это не так. В затяжной войне на истощение, где батальоны сокращаются, как это происходит в Украине, способность укомплектовывать, обучать и оснащать подразделения вскоре будет отставать от требований войны. Наконец, замены могут быть направлены туда, где они больше всего нужны.
Целью для американских войск должно быть максимальное количество сил, доступных в любое время и находящихся на уровне готовности к развертыванию. Это было постоянной моделью в армии, за исключением решения о «модульном построении» в бригадные боевые группы для поддержания бесконечного развертывания в затяжных противоповстанческих операциях в Афганистане и Ираке.
Силы должны постоянно базироваться в ключевых районах Европы и Тихого океана. Там, где нет адекватной инфраструктуры для семей, военнослужащие должны направляться в краткосрочные командировки, как это было в Корее на протяжении десятилетий.
Боевое медицинское обслуживание должно быть направлено на то, чтобы как можно скорее вернуть солдат в бой.
Вооруженные силы США также должны осознать две реальности.
Во-первых, их потенциал крайне недостаточен для того количества потерь, которые несут обе стороны в Украине. Я руководил работой RAND, которая пришла к аналогичному выводу относительно обычных боевых операций перед терактами 11 сентября 2001 года.
Во-вторых, в условиях значительной угрозы со стороны ПВО эвакуация по воздуху, скорее всего, будет невозможна. Президент Владимир Зеленский, восхваляя героизм украинских вертолетчиков, доставлявших грузы в Мариуполь и эвакуировавших раненых, подчеркнул: «Мы потеряли много пилотов».
Как недавно отметили на этих страницах Дэвид Барно и Нора Бенсахель, «война в Украине поднимает очень серьезные вопросы о том, можно ли эффективно использовать вертолеты — или даже выжить — на современном поле боя, и как это сделать». Следовательно, «золотого часа», нынешнего стандарта США для доставки раненых на лечение во время войны, может и не быть, если не будут достигнуты значительные успехи в беспилотной эвакуации раненых.
Наконец, американский народ должен быть готов к реалиям войны, подобной той, что идет в Украине. Мы, американцы, можем считать, что мы лучше, но мы должны принять реальность того, что возможность нанесения больших потерь на расстоянии из российских систем очень велика.
Ни один из этих вариантов не сможет обеспечить достаточную замену потерь в длительной войне на истощение. Тем не менее, это меры, которые Министерство обороны могло бы начать принимать в ближайшей перспективе и которые могли бы дать время для реанимации системы избирательной службы в ответ на кризис. Они могут выиграть год, необходимый для того, чтобы начать замену военнослужащих в зоне военных действий.
Долгосрочные требования затяжной войны с Китаем или Россией потребуют в наши дни от Америки массовой мобилизации с последствиями, выходящими далеко за рамки восстановления призыва.
Как мы видим, впервые со времен Второй мировой войны или Кореи, псы войны имеют ненасытный аппетит на людей, боеприпасы и материальные средства. Мы также наблюдаем в реальном времени, каких жертв это потребовало от Украины и России.
Последний вопрос к нам (американцам) как к нации, когда мы размышляем над реалиями соперничества и конфликта великих держав, заключается в следующем: Готовы ли, мы, американцы к такому сценарию?
5 ИЮЛЯ 2022 ГОДА
Автор: Дэвид Джонсон — полковник армии в отставке. Является главным исследователем в некоммерческой, непартийной корпорации RAND и адъюнкт-исследователем в Институте современной войны в Вест-Пойнте. Автор книги «Быстрые танки и тяжелые бомбардировщики: Инновации в армии США, 1917-1945 гг.» С 2012 по 2014 год основал и возглавлял Группу стратегических исследований при начальнике штаба сухопутных войск США генерале Рэймонде Т. Одиерно.
Источник: War On The Rocks
Last Updated on 15.07.2023 by iskova