Как Швейцария и другие страны противостоят дезинформации

В сериале «Друзья» (Friends, сезон 4, серия 12) один из героев сериала, Джоуи, стараясь избежать участия в разгорающемся споре, заявляет: «Я нейтрален. Как Швейцария. Хотя я больше за сыр, чем за политику». У многих, как в самой Швейцарии, так и за её пределами, и в самом деле укоренилось представление об этой стране как об извечном нейтральном наблюдателе. Однако международная обстановка за последние годы изменилась — и даже такой небольшой нейтральной стране в центре Европы всё труднее сохранять позицию отстранённости.

Согласно недавнему докладу (PDF) швейцарского правительства, помимо традиционных угроз в его центре внимания всё чаще оказываются процессы, происходящие в пограничной «серой зоне» между вооружённым конфликтом и мирным временем.

Дезинформационные кампании и так называемые «операции влияния», как подчёркивается в этом документе, «всё чаще направлены непосредственно на Швейцарию, а объектами вмешательства могут быть как внешнеполитический курс страны и её роль места расположения многочисленных международных организаций, так и сама политическая система, основанная на прямой демократии.

В отчёте подчёркивается, что открытые демократические общества становятся уязвимыми целями для попыток вмешательства, направленных на искажение общественных дебатов и подрыв демократических процессов.

В Швейцарии, где действует система прямой демократии, и граждане регулярно участвуют в принятии политических решений, действительно существуют определённые «потенциальные социальные и политические линии общественного раскола». Именно на них и нацелены во многом такие акции вмешательства. Угрозы, связанные с информационной войной, постепенно привлекли внимание и федерального парламента страны.

В ближайшее время парламентом планируется обсуждение нескольких законодательных инициатив, касающихся борьбы с дезинформацией. Среди них создание Координационного центра по противодействию дезинформации и подача заявки на получение статуса наблюдателя в Механизме быстрого реагирования «Большой семёрки» (G7 Rapid Response Mechanism, G7 RRM).

Федеральное правительство рекомендует поддержать эти предложения.

Этот механизм представляет собой, напомним, международную платформу под руководством Канады, объединяющую усилия стран «Большой семёрки» по противодействию «разнообразным и быстро эволюционирующим внешним угрозам демократии».

Состояние внутренней политической среды

Пока никто не берётся оценить степень вероятности подачи Швейцарией заявки на участие в механизме быстрого реагирования «Большой семёрки» (G7 RRM).

Согласно докладу швейцарского правительства, основная цель дезинформации заключается в том, чтобы «дестабилизировать, напугать, расстроить или расколоть» население. При этом распространяемая информация вовсе не обязана быть убедительной: повторяющиеся утверждения зачастую воспринимаются как правдоподобные, даже если общеизвестно, что они искажены или откровенно ложны. Наибольшую озабоченность у швейцарских властей вызывают действия России и Китая.

В их официальном докладе подчёркивается, что именно эти два государства «обладают для безопасности Швейцарии наибольшей значимостью». При этом эффективное реагирование на гибридные угрозы представляет собой для либеральных демократий вроде Швейцарии серьёзный вызов. Государственные органы в таких странах не стремятся — и не должны — становиться хранителями истины в последней инстанции. «Как только в этом (процессе противодействия фейкам) начинают участвовать правительства, он неминуемо становится политизированным». Таково мнение профессора Ноттингемского университета (University of Nottingham) и эксперт по вопросам разведки и безопасности Рори Кормака (Rory Cormac).

Выступая во время слушаний в британском парламенте в 2024 году, он отметил, что иностранные державы используют для вмешательства не только официальные каналы, но и сети организаций и частных лиц, которые на первый взгляд не вызывают никаких подозрений. В интервью порталу SWI swissinfo.ch Рори Кормак подчеркнул, что дезинформация подрывает «доверие к государственным и общественным институтам, средствам массовой информации и к самой демократии», представляя собой «разрушительное и всепроникающее» явление. Он также указал, что эффективность иностранного влияния во многом определяется состоянием внутренней политической среды в данной стране. По его словам, дезинформация особенно активно укореняется в условиях «токсичных политических дебатов, в которых фактам уделяется слишком мало внимания»

А формируется эта культура, прежде всего, самими внутренними политическими акторами. В качестве примера профессор Рори Кормак оценивает парламентские выборы в Великобритании 2024 года, считая, что они были существенно более зрелые по сравнению с кампанией 2019 года. «Думаю, кандидаты в 2024 году в меньшей степени прибегали к искажённым или эмоционально заряженным нарративам, чем в 2019-м, в основном потому, что [Бориса] Джонсона уже не было», — отметил он. Тем не менее, по его словам, Тори вновь прибегли к приёмам, уже знакомым по предыдущим выборам. В частности, они изменили оформление своего аккаунта в сети X (ранее Twitter), сделав его похожим на независимый ресурс по проверке фактов — при том, что это по-прежнему был партийный канал. «Это было совершенно безответственно», — подчёркивает проф. Кормак.

Активно защищать свою либеральную демократию

Ситуацию с дезинформацией в Швейцарии профессор предпочитает не комментировать. Однако, по его мнению, странам вне Европейского союза, таким как Великобритания и Швейцария, жизненно необходимо поддерживать прочные отношения с европейскими союзниками. В качестве примера для подражания он приводит опыт прибалтийских и скандинавских стран. «Финляндия, например, делает упор на медиаграмотность и обладает поэтому высоким уровнем доверия к своему общественному телерадиовещателю. Медиаграмотность имеет чёткое измерение безопасности, поскольку она напрямую влияет на степень устойчивости демократических институтов».

Рори Кормак также положительно оценивает деятельность Механизма быстрого реагирования G7 (G7 Rapid Response Mechanism), в котором Великобритания участвует в качестве страны «Большой семёрки». По его словам, этот инструмент позволяет оперативно выявлять и пресекать враждебные или лживые нарративы: «Мы можем попытаться среагировать с его помощью на такие вызовы даже до того, как они получат широкое распространение». Однако, по мнению Рори Кормака, внутренняя рассогласованность участников G7 RRM вызывает у него серьезные вопросы.

«С учётом недавнего поведения правительства США я ожидаю увеличения степени напряжённости внутри этого механизма. Трудно противодействовать дезинформации, если один из членов „Большой семёрки“ сам распространяет ложные нарративы», — подчёркивает он. Тревожные оценки звучат даже в Швейцарии, где власти пока ещё рассчитывают на продолжение конструктивного сотрудничества с Соединёнными Штатами. «Мы потеряли нашего самого важного союзника в Европе. Мы остались одни», — заявляет в интервью SWI swissinfo.ch Ольга Баранова, управляющий директор левого швейцарского аналитического центра CH++ с прогрессивной ориентацией. По её словам, это «абсолютный переворот», и теперь Швейцария тоже должна активно защищать свою либеральную демократию.

Укреплять «иммунную систему демократии

Ольга Баранова убеждена: Швейцарии необходимо срочно выработать целостный подход к проблеме защиты своей собственной безопасности. Аналитический центр CH++, который она возглавляет, выступает за ответственную цифровую революцию, продвигая идею «расширенной концепции безопасности». В конце февраля Ольга Баранова выступала в рамках одного из общественных мероприятий с темой, которая «поначалу казалась мне скорее отголоском прошлого, чем разговором о будущем, а именно, речь шла о концепции „Духовной обороны страны“ (Geistige Landesverteidigung). Это не была программа мирного времени, это была программа на случай войны. Такой, как сейчас».

Концепция «Духовной обороны страны», лежавшая в основе швейцарской внутренней политики с 1930-х по 1960-е годы, сегодня вызывает неоднозначные оценки. Её задачей было укрепление национального единства в условиях, когда языковые регионы страны в межвоенный период всё чаще тяготели в разных направлениях: французские кантоны скорее склонялись на сторону Франции, немецкие — Германии. Целью этой концепции было официальное формирование и закрепление общего национального нарратива, способного объединить швейцарцев вне зависимости от культурных различий.

«В самом начале реализации этой программы люди говорили, что мы должны защищать то, что делает Швейцарию такой особенной страной, хотя при этом никто так и не определил, а что же именно делает Швейцарию „особенной“. Тем не менее, эта программа стала правильным шагом в правильное время. Именно в рамках „Духовной обороны“ в 1935 году было основано швейцарское иновещание, тогда же был учрежден фонд продвижения за рубежом швейцарской культуры, впоследствии получивший название Pro Helvetia», — рассказывает Ольга Баранова. С течением времени образ этой концепции помутнел: в памяти многих она ассоциируется прежде всего с масштабной слежкой за оппозиционно настроенными гражданами в годы холодной войны, с так называемым «картотечным скандалом».

Ольга Баранова надеется, что сегодня в Швейцарии вполне возможно возрождение этой концепции — но уже в новом, демократическом формате, не сверху, со стороны власти, а снизу, по инициативе гражданского общества, что поможет избежать прежних перегибов. По её словам, возникла острая необходимость защищать «швейцарское информационное пространство», укрепляя «иммунную систему демократии. Нужно (ре)формировать ритуалы, укрепляющие чувство общности, инвестируя в оборону с акцентом на кибербезопасность. Но прежде всего Швейцарии, считает Ольга Баранова, нужно начать дискуссию о собственной идентичности. Звучит убедительно (нация политической воли, твердая позиция и т.д.), но способны ли в 21 веке общие нарративы и идентичность стать частью эффективной стратегии безопасности?

Собственный анализ своих уязвимостей

Если следовать логике Леона Эрленхорста (Leon Erlenhorst), политолога и соавтора книги Putins Angriff auf Deutschland: Desinformation, Propaganda, Cyberattacken(«Атака Путина на Германию: дезинформация, пропаганда, кибератаки»), то ответ на вопрос о роли общих нарративов в системе национальной безопасности будет утвердительным. В своём интервью порталу SWI swissinfo.ch он анализирует подходы разных европейских стран к противодействию новым видам угроз. Одним из наиболее успешных примеров, по его мнению, является Швеция. «Эта страна эффективно реагирует на вызовы со стороны дезинформации, применяя целостный подход», — подчёркивает Леон Эрленхорст.

Он отмечает, что в рамках общей стратегии по повышению степени устойчивости шведской демократии важную роль играет и формирование собственного нарратива — образа Швеции как «сильной демократии». Разумеется, одного нарратива недостаточно. Поэтому Швеция сочетает его с комплексом практических мер: систематическим мониторингом, образовательными программами, направленными на повышение медиаграмотности и осведомлённости об угрозах, связанных с искусственным интеллектом, а также с возможными превентивными действиями. «Сетевые серверы, используемые для распространения дезинформации, могут быть просто отключены», — отмечает эксперт.

Франция действует по иной модели. С 2021 года в стране работает государственная структура Viginum, основная задача которой — выявление и документирование манипулятивной активности в информационном пространстве. «Это не секретная служба, Viginum имеет доступ только к открытым источникам и использует их для анализа закономерностей. Собранные данные обрабатываются исключительно в обезличенном виде», — поясняет Леон Эрленхорст. Эта организация сама по себе не уполномочена инициировать активные контрмеры, но в последнее время Франция всё чаще публично заявляет о фактах внешнего вмешательства — особенно когда речь идёт о масштабных дезинформационных кампаниях.

На этом фоне возникает фундаментальный вопрос: в какой момент борьба с манипуляцией начинает угрожать гражданским свободам?

«Это очень по-швейцарски поставленный вопрос — и при этом исключительно важный», — считает Леон Эрленхорст. Он признаёт, что речь идёт о необходимости искать и находить строго выверенный баланс: «Тем не менее, я считаю, что использование анонимных и общедоступных данных — незначительная цена за возможность ограничить влияние иностранных акторов на информационную среду». Наибольшую эффективность, по его словам, приносят упреждающие меры. «Ложный контент можно опровергнуть. Но лучше не допустить, чтобы он стал доминирующим», — отмечает он.

В качестве иллюстрации Леон Эрленхорст приводит пример с вакцинацией: «Если заранее системно представить всю информацию о действии и возможных рисках вакцины, то граждане, столкнувшись позже с сомнительными сведениями, с меньшей вероятностью поверят в них. Другое дело — когда они вообще впервые слышат об этой теме именно из фейковых источников».

Эксперт высоко оценивает международные инициативы в сфере борьбы с дезинформацией, подчеркивая, что в ряде случаев ответ может быть только коллективным. В частности, он ссылается на усилия ЕС в области регулирования крупных цифровых платформ. «Дезинформационные кампании всегда нацелены на линии разлома, характерные именно для конкретного общества», — подчёркивает он. Тем не менее, каждая страна, убеждён Леон Эрленхорст, должна провести собственный анализ уязвимых точек. И такая дискуссия в Швейцарии уже началась.