В конструкции путинского режима появляются серьезные трещины, и это явно самый неопределенный период в эпоху Путина,- пишет Джон Хербст,  бывший посол США в Украине и Узбекистане, старший директор Евразийского центра Атлантического совета (The National Interest)

Российский президент Владимир Путин находится в затруднительном положении.

Спустя почти восемь месяцев после того, как он начал крупное конвенциональное вторжение с целью свержения правительства Зеленского и установления политического контроля в Украине, именно его собственное правительство демонстрирует признаки напряжения.

Это усугубляется его недавними решениями по управлению политическими проблемами, возникшими в России в результате успешного контрнаступления Украины на востоке и юге.

Это контрнаступление началось в начале августа, после того как Украина остановила кампанию Москвы по захвату всего Донбасса, и добилась значительных успехов, отвоевав к середине сентября больше территории, чем Москва захватила с апреля.

Успехи Украины вызвали призывы муниципальных чиновников по всей России к отставке Путина и резкую критику военных действий со стороны ультранационалистов, которые настаивали на эскалации до победы.

Они также вызвали критику политики Путина в отношении Украины со стороны маловероятной стороны — его приятелей по БРИК Си Цзиньпина и Нарендры Моди на саммите Шанхайской организации сотрудничества в Самарканде.

Путин ответил тремя рискованными мерами:

• «частичной» мобилизацией для пополнения своих войск в Украине;
• сомнительными референдумами в четырех украинских областях, лишь частично находящихся под контролем России, которые предсказуемо дали результаты голосования за присоединение к России с последующей «аннексией»;
• и все менее тонкими заявлениями высокопоставленных российских чиновников о том, что эти территории, если украинские атаки продолжатся, могут быть защищены всеми доступными Кремлю средствами, включая ядерное оружие.

Путин начал свое вторжение в Украину как «специальную военную операцию», а не как войну, именно потому, что он хотел избежать призыва россиян на войну.

В глубине души он знал, что, несмотря на опросы «Левада-центра», показывающие поддержку его войны с Украиной большинством голосов, российский народ мало заинтересован в войне.

Другими словами, они воспринимали как пустую болтовню настойчивые заявления Кремля о том, что будущее Украины является экзистенциальным вопросом для России.

Путин надеялся смягчить ситуацию, назвав мобилизацию «частичной».

Но тонкость не удалась, поскольку

• мобилизация напугала сотни тысяч мужчин призывного возраста, вынудив их бежать из страны; спровоцировала демонстрации в пятидесяти городах и бурные протесты в Дагестане, откуда Москва уже забрала непропорционально большое количество солдат, прибывших из Украины;
• привела к нападениям на призывные комиссии в двадцати городах и на офицеров по призыву;
• и сопровождалась многочисленными сообщениями в социальных сетях о плохо оснащенных новобранцах, вынужденных покупать себе провизию.

Это настолько обеспокоило Кремль, что такие высокопоставленные лица, как спикер Госдумы Вячеслав Володин, председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко и глава RT Маргарита Симоньян, выступили с критикой проведения мобилизации.

Это проверенная тактика в российском управлении — «если бы только царь знал» — для защиты лидера, когда политика проваливается.

Путин надеялся, что бряцание ядерной саблей убедит Запад и особенно Соединенные Штаты оказать давление на Зеленского, чтобы заставить его прекратить контрнаступление на территории, на которые теперь претендует Москва.

Ранее в этом году такие угрозы, похоже, сработали, поскольку высокопоставленные чиновники администрации Байдена неоднократно заявляли, что они не будут предпринимать разумных шагов по оказанию помощи Украине, таких как содействие в поставке истребителей МИГ или отправка более дальнобойной артиллерии, чтобы не провоцировать Москву.

Но на этот раз это не сработало.

Байден выступил с решительным публичным и частным предупреждением Москве, что применение ядерного оружия — даже тактических ядерных бомб малой мощности — будет иметь разрушительные последствия для России.

Что еще важнее, контрнаступление продолжается.

30 сентября Путин предпринял в Москве шаги по официальной «аннексии» этих территорий, но на следующий день был поставлен в неловкое положение, когда Украина захватила ключевой логистический город Лиман в Донецкой области.

С тех пор украинские войска продолжают продвигаться на восток и близки к захвату всего правого берега Днепра в районе важнейшего города Херсона.

В равной степени плохо для Путина, как в стратегическом плане в Украине, так и политически внутри страны, 8 октября Украина частично взорвала мост через Керченский пролив, по которому осуществляется снабжение российских войск в Крыму и Херсоне.

И снова Путин ответил жестко, чтобы успокоить российских «ястребов»: была проведена массированная кампания бомбардировок, направленная на убийство мирных жителей и уничтожение инфраструктуры Украины, особенно ее электросетей.

Хотя эта кампания, по сообщениям, временно вывела из строя 30 процентов электроснабжения Украины, она также побудила НАТО принять решение отправить Украине более современные зенитные системы, в которых ранее Киеву было отказано.

Это еще больше укрепит военный потенциал Украины и усложнит способность России обратить вспять свое падающее военное положение.

Неудивительно, что все это еще больше расстроило ситуацию в Москве.

Ключевые фигуры режима начинают позиционировать себя так, чтобы получить преимущества при Путине.

И теперь на высшем уровне начались обвинения, чтобы объяснить неудачи Москвы в Украине.

Главные мишени — министр обороны Сергей Шойгу, начальник Генерального штаба Валерий Герасимов и командующий Центральным военным округом России генерал-полковник Александр Лапин.

Главный из наемников «Вагнера», путинский приятель Евгений Пригожин, использовал свои каналы Telegram для преследования Шойгу и двух генералов.

Но у Шойгу также есть средства, чтобы дать отпор, что может объяснить, почему Алексей Слободенюк, который работает на Пригожина по вопросам СМИ, был недавно арестован.

Между тем, чеченский силач Рамзан Кадыров вступил в союз с Пригожиным в нападении на Шойгу и генералов.

Путин предусмотрительно не участвует в этом публично, но он только что дал толчок Кадырову, повысив его до генерал-полковника.

Что это означает для российской политики, еще предстоит выяснить, но недавняя активность Кадырова на войне подчеркивает дилемму, стоящую перед Путиным.

Кадыров поступил просто: он попал в заголовки мировых газет, выступив за использование тактического ядерного оружия в Украине.

Но, признавая политическую токсичность мобилизации, его публичные заявления удобно указывают на то, что Чечня до сих пор была чрезмерно представлена на украинском фронте.

Для Кадырова война в Украине не является экзистенциальной, и он не будет рисковать своим положением в Чечне, публично призывая больше чеченцев воевать там, даже если за кулисами его приспешники пытаются обеспечить некоторых призывников.

А теперь появились сообщения о том, что высокопоставленные чиновники напрямую говорят Путину о его провальной политике в отношении Украины.

Все это не обязательно означает, что Путин скоро уйдет.

Мы просто недостаточно знаем о динамике власти в России.

Но в здании путинского режима появляются серьезные трещины, и это явно самый неопределенный период в эпоху Путина.

Российская история учит, что проигрыш войн не идет на пользу монархам или авторитариям и часто приводит к либеральным переменам, по крайней мере, на некоторое время, как это произошло в 1905, 1917 и 1989 годах.

Путин надеется избежать поражения в Украине и этой участи, делая все более пронзительные предупреждения о том, что он может применить ядерное оружие, если Украина не прекратит свое нынешнее контрнаступление на недавно «аннексированных» территориях Украины, не полностью контролируемых Кремлем.

До тех пор, пока Запад будет решительно противостоять этой сомнительной угрозе и продолжать предоставлять Украине оружие, необходимое для отражения агрессии Москвы, у российского руководства не будет иного выхода, кроме как отказаться от своих имперских планов в отношении Украины и других соседей.

Джон Э. Хербст — бывший посол США в Украине и Узбекистане, старший директор Евразийского центра Атлантического совета.

Источник: The National Interest, 21 октября 2022 г.

Last Updated on 21.10.2022 by iskova