Истинная причина вторжения России в Украину
С начала российско-украинской войны в 2014 году меня преследует одна русская фраза. Она переводится как «Они [украинцы] распяли маленького мальчика в трусиках».
Звучит гротескно, как что-то из мрачной сказки. И этого, конечно, никогда не было. Но для многих людей в России это звучало вполне правдоподобно.
Российские войска, замаскированные под «местных ополченцев», пронеслись по восточным областям Украины, а российское государственное телевидение распространяло эту наглую ложь среди миллионов людей.
Вирусное распространение этой истории было не просто гнусной пропагандой. Она продемонстрировала, как государство, СМИ, интеллигенция и «простые россияне» по-прежнему роковым образом увязли в утверждении своей колонизаторской идентичности, от которой не могут избавиться ни правители, ни их подданные.
Россия — не государство, скрепленное общими ценностями, убеждениями или какой-то объединяющей целью. Россия — империя, созданная силой, скрепленная ложью и поддерживаемая за счет кражи искусства, культуры и истории других народов.
Конечно, завоевания и присвоение культуры — не новость в истории человечества. Однако, наличие колониальных преступлений в прошлом со стороны других держав никоим образом не оправдывает нынешнюю попытку России стереть Украину с лица земли.
В 2021 году Владимир Путин опубликовал статью в 5 тысяч слов, в которой заявил, будто Украины не существует — ни как культуры, ни, тем более, как нации. Русские и украинцы — «один народ», заявил он в той же манере, как это делали до него цари и комиссары.
Но это не было признанием родства. Это была угроза: украинцы должны либо смириться с тем, что они русские, либо погибнуть.
Путин не просто оспорил право Украины на самоопределение. Он представил это как обязанность России вторгнуться, убивать, пытать и насиловать.
У Москвы было много шансов, но ей никогда не удавалось сбросить свою имперскую шкуру. Поражения в Крымской (1853-1856) и русско-японской (1904-1905) войнах не заставили ее одуматься. В отличие от Испании, Португалии или Бельгии, которые отказались от колоний и превратились в постимперские государства, Россия воспринимала свои поражения как временные неудачи. Даже распад Советского Союза после унизительного поражения в Афганистане не уничтожил её имперский дух.
Предшественница России, Московия, была обязана своим возвышением в XIII веке в роли сборщика подати для Золотой Орды, что позволило ее князьям накопить богатство и обойти соперников. Киев, напротив, на протяжении 600 лет процветал как культурный и политический центр, прежде чем Москва, основанная в 1147 году, вышла из рабства.
В 1547 году Иван IV («Грозный») совершил одну из величайших афер в истории. Короновав себя «царем всея Руси», он объявил Москву законной наследницей Киевской Руси, перешагнув через пять веков разделения с золотой короной в качестве реквизита.
Поначалу Европа отказалась ему подыгрывать. Дипломаты, путешественники и ученые продолжали называть королевство «Московией», что можно увидеть на картах и в рукописях того времени. Название «Русь» не было унаследовано от Киева — оно было украдено.
Историк Януш Бугайский отмечает, что Москва изначально полагалась на контроль посредством силы как организационный принцип. Кремль и по сей день подавляет инакомыслие, цепляясь за прошлое, поскольку не может предложить будущего.
Москва правит через унижение и угнетение, чтобы узаконить модель управления, при которой она извлекает ресурсы из своих территорий, рассматривая такие места, как Сибирь и Северный Кавказ, как внутренние колонии.
Возможно, именно запутанная история Запада с колониализмом заставляет нас (Запад) не замечать очевидного. Ученые обходят стороной пропитанное кровью наследие Российской империи. Мы же, похоже, с трудом даем право голоса 40 миллионам украинцев, которые еще недавно были нацией без государства. Вместо этого мы позволяем России (метрополии) формировать повестку.
Многие на Западе предпочитают думать, будто проблема именно в Путине. Тиран, бандит — тип личности, которых история иногда отхаркивает, а потом выплевывает. Путин, однако, не исключение, он — правило.
Россиян зачастую считают какой-то пассивной жертвой государственной пропаганды, невольными участниками ужасов, развязанных их правительством. Тем не менее «война России в Украине популярна среди большого числа россиян и приемлема для еще большего числа», — пишет Джейд Макглинн в своей книге «Война России».
Макглинн отмечает, что Путин не навязывает россиянам внешнеполитические взгляды. Он озвучивает то, во что многие из них и так верят. Повестка дня из Москвы находит отклик не потому, что она навязана, а потому, что оно избавляет аудиторию от необходимости признания собственной причастности к несправедливой, садистской и преступной войне.
Воинственность России проистекает из глубокой пустоты незащищенности, которую невозможно заполнить. У себя дома народ России мирится с угнетением. Россияне апатичны, всегда выступают в роли жертвы. Однако, когда жители Российской Федерации обращают свой взор за пределы России, они тотчас принимают образ мышления колонизаторов, ищущих смысл в порабощении соседей. Это не врожденная черта, а извращенный цикл проекции, когда насилие над другими является средством преодоления и подавления памяти о собственном пережитом насилии.
Сегодняшняя борьба Украины — это борьба не за территорию. Это борьба за историческую справедливость.
За правду.
Русский народ должен усвоить, что никакого «распятого мальчика в трусиках» никогда не было. Преступная война Москвы заставила мир (да и самих россиян) бороться с ложными представлениями, поддерживающими империю.
Больше всего агрессивный реколонизатор нуждается именно в сокрушительном поражении.
28.01.2025
Автор: Эндрю Чахоян
Эндрю Чахоян — научный руководитель Амстердамского университета. Ранее работал в правительстве США в корпорации «Вызовы тысячелетия» и учился в Гарвардской школе Кеннеди, а также Донецком государственном техническом университете.
© Copyright 2025 Nexstar Media, Inc. Все права защищены.
Last Updated on 29.01.2025 by iskova