Если не Запад, то кто будет оказывать гуманитарную помощь?

В ситуации сокращения финансирования традиционными донорами международная система гуманитарной помощи оказалась в сложной ситуации.

Так называемые «новые доноры» — в том числе Китай и богатые страны Персидского залива — могли бы занять освобождающуюся нишу, однако они, как правило, действуют вне механизмов ООН.

В самом деле, основная часть международной помощи, от которой зависят около 190 миллионов человек по всему миру, поступает сейчас от крайне ограниченного круга государств-доноров.

На сегодняшний день Соединённые Штаты, Германия, Европейский союз и Великобритания обеспечивают почти 65% всего объёма гуманитарного финансирования.

Решение же администрации Трампа сократить на 83% программы Агентства США по международному развитию (USAID) — ключевого канала распределения американской помощи — не стало причиной кризиса, оно лишь ускорило уже существовавшую тенденцию.

В конце февраля 2025 года Великобритания объявила о сокращении расходов на гуманитарную помощь: их доля будет уменьшена с 0,5% валового национального дохода до 0,3%.

В марте, в ходе коалиционных переговоров, новое правительство Германии предусмотрело отказ от цели выделять в итоге на международную помощь 0,7% ВВП страны.

За последние месяцы и годы о сокращении средств, направляемых на международное сотрудничество, сообщили также Бельгия, Франция, Швеция и Швейцария.

Среди главных причин — ухудшение состояния национальных бюджетов из-за пандемии COVID-19 и агрессии России против Украины.

Последняя привела к резкому увеличению военных расходов в ситуации, когда Россия воспринимается теперь как источник непосредственной угрозы для безопасности Западной Европы.

На этом фоне Норвегия стала одной из немногих стран, увеличивших объёмы помощи — в первую очередь для Украины, а также для неправительственных организаций, пострадавших от бюджетных сокращений со стороны США.

Однако даже этих ресурсов недостаточно, чтобы восполнить образовавшийся многомиллиардный дефицит.

«Очень тревожно видеть, что другие доноры вовсе не спешат заполнить этот пробел», — с сожалением отмечает Эйлин Морроу (Eileen Morrow), руководитель отдела политики и гуманитарной помощи в неправительственной организации ICVA, базирующейся в Женеве.

Кто сможет заменить Вашингтон?

По мнению большинства специалистов и экспертов, опрошенных порталом swissinfo.ch, потенциально компенсировать утрату американского финансирования способны только Китай — экономический лидер БРИКС, объединяющей десять крупнейших развивающихся экономик, включая Бразилию, Россию и Индию — а также отдельные богатые страны региона Персидского залива, такие как Объединённые Арабские Эмираты и Саудовская Аравия.

«Страны БРИКС стремятся получить от мира признание (их роли в качестве самостоятельных игроков)», — подчёркивает Таммам Алудат (Tammam Aloudat), генеральный директор специализированного издания The New Humanitarian, штаб-квартира которого находится в Женеве.

В этом контексте гуманитарная помощь может служить эффективным инструментом «мягкой силы», то есть способом транслировать свой позитивный образ, наращивать политическое влияние и заручаться поддержкой стран-получателей помощи, в том числе в ходе голосований в Организации Объединённых Наций.

Гуманитарные приоритеты Пекина: расчёт вместо универсальности

Именно так обстоит дело с Китаем, который, несмотря на свою экономическую мощь, в 2024 году выделил на гуманитарные программы ООН всего-то около 8 миллионов долларов: капля в море по сравнению с почти 10 миллиардами, предоставленными Соединёнными Штатами.

Вместо поддержки многосторонних механизмов Пекин концентрируется на собственной инициативе «Пояс и путь» (Belt and Road Initiative), в рамках которой финансируются инфраструктурные проекты главным образом в Африке и преимущественно в форме кредитов, а не безвозмездной помощи. По данным Фуданьского университета в Шанхае в 2024 году объём заключённых в рамках этой инициативы контрактов составил 122 миллиарда долларов.

Эта помощь, ориентированная прежде всего на развитие, встроена в стратегию расширения торговых связей и геополитического влияния Китая.

В отличие от западной помощи, китайские программы, как правило, не сопровождаются условиями, связанными, например, с соблюдением прав человека. По мнению Валери Горин (Valérie Gorin) из Центра гуманитарных исследований (Centre d’études humanitaires de Genève) при Женевском университете, увеличение доли финансовых взносов на цели гуманитарной помощи так называемых новых игроков требует переосмысления самих гуманитарных ценностей.

Так, принцип беспристрастности, согласно которому помощь должна оказываться тем, кто в ней нуждается больше всего — независимо от их гражданства, религии или пола, — может вступать в противоречие с региональным подходом стран, сосредоточенных на собственных интересах. «Мы наблюдаем явный сдвиг: бывшие колониальные государства сегодня пересматривают гуманитарную практику, которая долгое время была воплощением западных колониализма и империализма», — считает Валери Горин. По её мнению, не следует ожидать, что страны БРИКС или Персидского залива просто возьмут на себя финансирование программ, от которых отказались западные доноры.

И уж тем более не стоит рассчитывать, что они согласятся на прежние условия помощи, включающие требования в сфере прав человека, экологии, климата или демократических стандартов.

«Западные условия предоставления помощи сами по себе нередко вызывают споры», — добавляет Валери Горин. Например, по ее словам, «гуманитарные программы навязывают практики, противоречащие местным традициям».

В этом смысле увеличение роли стран т.н. глобального юга воспринимается позитивно, однако, как отмечает эксперт, оно может происходить за счёт особо уязвимых социальных групп и экосистем, находящихся под угрозой исчезновения.

В поисках новых источников финансирования всё больше гуманитарных организаций обращают внимание на частный сектор, ресурсы которого порой превосходят бюджеты целых государств.

Так, за последние годы Фонд Билла и Мелинды Гейтс стал вторым по величине донором Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), обогнав большинство европейских стран. Это влияние вызывает у многих критику.

По данным аналитической платформы Development Initiatives, доля частных источников в глобальном гуманитарном финансировании, включая пожертвования от фондов, корпораций и частных лиц, выросла с 13% в 2016 году до 18% в 2022-м.

По словам Валери Горин, частные компании рассматривают гуманитарную помощь как способ укрепить свою репутацию и продемонстрировать «социальную ответственность», хотя такой сдвиг и может сопровождаться смягчением этических стандартов. Ведь компаниям тогда придётся решать, какие пожертвования допустимы с учётом их деятельности. Таммам Алудат (Tammam Aloudat) относится к этому крайне скептически.

По его мнению, частный сектор не заинтересован во вложениях в нестабильных регионах, особенно там, где идут вооружённые конфликты и невозможна извлечение прибыли.

«Кто придёт на помощь жителям Сомали, Судана или Демократической Республики Конго? Это те места, где частный сектор просто не сможет заработать», — подчёркивает он.

А между тем США заключили-таки с Украиной соглашение о разработке недр.