Дальнейшие планы России по войне в Украине. Мнение американских военных аналитиков
26/09/2022
ПОДКАСТ
После ошеломляющего Харьковского контрнаступления Украины Владимир Путин удвоил свою войну против Украины, объявив большую военную мобилизацию, угрожая применением ядерного оружия и продвигая референдумы на оккупированных территориях, захваченных у Украины.
Может ли Путин спасти свою военную кампанию?
Майкл Кофман помогает нам разобраться в этих и других вопросах, призывает людей мыслить о мобилизационном конвейере России в более временном аспекте и предупреждает: мы находимся на неизведанной территории.
У микрофона: Майкл Кофман и Райан Эванс
| Майкл Кофман (англ. Michael Kofman) — американский военный аналитик. Старший научный сотрудник Центра военно-морского анализа (CNA). Занимается исследованиями в области военных возможностей, операций и стратегии России. Райан Эванс — основатель журнала War on the Rocks, издатель Texas National Security Review и генеральный директор Metamorphic Media. Когда он был молод и не знал ничего лучшего, он работал в различных аналитических центрах в Вашингтоне и Лондоне. Он также работал в качестве гражданского сотрудника армии США в Афганистане в составе группы по изучению рельефа местности в составе оперативной группы «Гильменд» под британским руководством. Он любит читать хорошую литературу, общаться с интересными людьми и пить односолодовый виски. |
Вы слушаете подкаст War on the Rocks о стратегии, обороне и международных делах.
Меня зовут Райан Эванс, и я снова сижу здесь с Майком Кауфманом, чтобы рассказать всем нам о том, что происходит в Украине и вокруг нее. Еще раз спасибо за участие в шоу. Майк, спасибо, что пригласили меня снова.
В прошлый раз мы говорили с вами после потрясающего успеха Харьковского контрнаступления Украины. Сейчас, конечно, новость заключается в том, что Путин объявил о частичной мобилизации. Но прежде чем мы перейдем к этому, на чем все сосредоточились по уважительной причине, давайте поговорим о том, что происходило на различных фронтах войны в последние пару недель.
О харьковском контрнаступлении Вооруженных сил Украины
МК: Итак, я думаю, что после непосредственного начала Харьковского наступления российские войска отступили с большей части Харьковской области. /…/ Когда ВСУ контратаковали, к западу от Изюма они обнаружили очень мало российских войск. По сути, это две роты Росгвардии и несколько военнослужащих ЛНР. ВСУ легко обошли их с флангов.
И не только русские линии были невероятно тонкими, но и подразделения там были страшно недоукомплектованы с точки зрения штатной численности и плохого морального духа. Многие из них служили по контракту или хотели уволиться, и это, по сути, было следствием того, что Россия не могла ни ротировать войска, ни пополнять их, и, по сути, имея армию, они медленно истощались и деморализовались, и в этой атаке было ясно, что некоторые русские части, я думаю, в частности, 11-й корпус из Калининграда, сломались и превратили то, что должно было быть согласно приказу генерального штаба РФ как отход, в паническое отступление, а в некоторых случаях и в повальное бегство, и эта ситуация заставила их бросить боевую технику.
Украинцы также захватили несколько восстановительных и ремонтных площадок, где российские танки и бронемашины были как бы припаркованы в ожидании ремонта. Они были либо сломаны, либо повреждены. Это привело к уничтожению западной группировки войск, большая часть техники, которая у них была, была там брошена, и это было сильно потрепанное формирование. Очевидно, что российские военные не только не могли защищать север и юг, но и, конечно, не могли этого делать, получая приказ продолжать наступление в Донецке, что почти не имело смысла после лета, учитывая сложившуюся обстановку.
О текущей ситуации на фронте
МК: Когда вы смотрите на поле боя после боя, я думаю, что вы видите две вещи: украинские силы пытаются консолидировать большую часть территории, которую они отвоевали, и продолжают продвигаться к южным краям, чтобы попытаться создать лучшую позицию, возможно, если не для последующего наступления, то, по сути, для того, чтобы иметь лучшие позиции перед зимой. Российские войска пытались укрепить свои позиции в Луганске после этого драматического отступления.
На удивление, они все еще продвигались в Донецке в направлении Бахмута и они действительно добились постепенных успехов, хотя и очень незначительных, в течение последних нескольких недель. И в основном это были ЧВК Вагнера при поддержке сил ЛНР. Но наблюдать за происходящим было немного странно. Очевидно, что для них это была политическая цель, поскольку Путин хотел провести эти референдумы. Я думаю, теперь стало намного яснее, что часть причин, почему российские военные были так плохо укомплектованы возле Харькова и особенно в Изюмском котле, заключалась в том, что они перебросили значительные силы на юг к Херсону и Запорожью в ожидании украинского наступления в том направлении.
Но также они были вынуждены взять оставшиеся силы и передислоцировать их для поддержки продвижения в Донецке и в попытке прорваться к Бахмуту. Это часть продолжающейся попытки занять позиции, позволяющие взять Славянск и Краматорск.
О Херсоне и референдумах
Российские военные хотели отступить из Херсона. С этого плацдарма, с точки зрения логики, это имеет наибольший смысл. Я тоже так считаю. Но, им не дают этого сделать по очень понятной причине: потому что Путин отказывается. Путин отказывается, потому что у него планы по аннексии Херсона. Путин явно хочет провести четыре референдума и аннексировать как можно больше территории. И я думаю, что это вдвойне проблематично, потому что после разгрома он не может допустить вывода войск из Херсона, потому что это будет выглядеть как еще одно крупное поражение. Верно. Так что это усугубит политические последствия и влияние на моральный дух российских военных, если они также будут выводить войска из Херсона. Пару недель назад, когда мы разговаривали в последний раз, мне казалось, что они выбирают между тремя категориями вариантов: отступление (отход, перегруппировка) на более защищенную территорию и там окопаться, мобилизация или эскалация. Тогда я не рассматривал эскалацию как реалистичный вариант, но как вариант, который они собирались бы впоследствии осуществить в любом случае. На тот момент я выбирал между перегруппировкой и мобилизацией.
О ядерном оружии России и вероятности его применения
МК: Перевес доказательств указывает в очень четком направлении и показывает, что много двусмысленности в российской декларативной политике, с моей точки зрения, больше маскирует, чем раскрывает, и обычно говорит конкретно о стратегическом и ядерном арсенале России и российской силовой позиции и о том, как Россия может нанести ответный удар в случае достаточно бесспорных непредвиденных обстоятельств, таких как стратегическое ядерное нападение или массовое обычное нападение на российскую территорию. Там совсем ничего не говорится об ограниченном театре военных действий на украинской территории.
РЭ: Или приграничные города, обстреливаемые украинцами.
МК: Конечно. Или Крым как потенциальный угловой случай.
РЭ: Я думаю, что для России использовать ядерное оружие даже в качестве демонстрации, но особенно на поле боя в этом конфликте было бы полным безумием. Но это не значит, что они не собираются этого делать, я думаю, что это соответствует поведению России в этой войне. Что меня действительно беспокоит, так это то, что Путин и окружающая его российская элита не понимают и не ценят по-настоящему глобальных последствий, которые применение ядерного оружия принесет России, гораздо, гораздо больших, чем те, которые мы видели, по крайней мере, с точки зрения ее способности поддерживать отношения с государствами, которые до сих пор оставались в стороне и не вмешивались слишком сильно, особенно с Индией. Я беспокоюсь, что Москва этого не понимает.
МК: Конечно, скорее всего, это действительно так. Хотя бы потому, что никто не использовал ядерное оружие в войне с тех пор, как Соединенные Штаты применили его в конце Второй мировой войны. Но никто из нас не знает наверняка, что произойдет или как отреагирует международное сообщество, мы скажем точно, что все будет очень плохо. Но я думаю, что это невероятно маловероятное событие. И я сопоставляю этот факт с тем, что, как бы маловероятно это ни было, во всех разговорах о ядерной эскалации даже низкая вероятность считается очень высокой. Это, вероятно, самая высокая вероятность того, что мы потенциально можем использовать ядерное оружие в конфликте с 1983 года. Я думаю, что, как это ни парадоксально, поскольку применение ядерного оружия предполагалось только в случае полного развала сплоченности российских сил, а у вас будет ухудшение состояния российских вооруженных сил в Украине, которое, возможно, будет внезапным и не поддающимся восстановлению, мобилизация фактически делает применение ядерного оружия менее вероятным.
Позиция России по воюющим сторонам в Украине
РЭ: Путин, как и его высокопоставленные чиновники, очень четко заявил, что они рассматривают это как войну с США и НАТО, в которой Украина используется в качестве прокси. Я думаю, что это важная риторика Москвы, которая ставит все эти вопросы, но особенно мобилизацию и возможность применения ядерного оружия.
МК: Да, они рассматривают это, я думаю, как региональную войну. Они не рассматривают ее как локальную войну между ними и Украиной. И они считают, что Украину поддерживают Соединенные Штаты и Великобритания, в первую очередь, но также и большая часть Европы и НАТО. Я полностью согласен с тем, что они всегда говорили об этом именно так и все чаще признают это именно в таком ключе. Также я думаю, что интеллектуально они почти должны были это сделать, потому что (если спросить), поскольку война пошла неудачно для России, российские политические элиты, я думаю, будут гораздо более готовы признать поражение от Соединенных Штатов и НАТО, чем они когда-либо были бы готовы признать это делом рук украинцев.
26/09/2022
Разговор вели Майкл КОФМАН И РАЙАН ЭВАНС
Источник: War On the Rocks
Last Updated on 27.09.2022 by iskova