В условиях неопределенности многих тенденций и процессов внешней среды и довольно частого дефицита времени политика ряда государств, утративших стратегическую ориентированность, приобретает реактивный характер в соответствии со складывающейся ситуацией.

Авторы работы «Основы стратегического планирования»

Реализация СВО на Украине в 2022 году показала существенные ошибки в стратегическом планировании (СП) и государственном управлении, некоторые из которых носили принципиальный характер.

Общее впечатление таково: если стратегическое прогнозирование и планирование в области развития ВС и ОПК – худо-бедно – возвращалось в Россию с начала нового века, то эффективные механизмы реализации намеченной национальной стратегии так и не были созданы вплоть до 2022 года.

Так, ошибки в СП развития ВС и ОПК, которые вытекали из ложного предположения о том, что будущие войны перестанут быть длительными и массовыми, привели к ограниченным возможностям контрактных Сухопутных сил и ВВС и очень скромным возможностям ОПК производить большие серии ВВСТ.

Но еще хуже оказались ошибки в государственном и военном управлении, которые проявились в первые недели СВО – недооценка противника, переоценка собственных возможностей, неверные военные решения, издержки нормативно-правового регулирования ОПК и в целом экономики, особенно наших «финансовых гениев» т.д.

Это положение в ВС и ОПК в полной мере соответствовало более общей тенденции в развитии качества управления государством в эти годы не только в социально-экономической, но и в финансовой, и в других областях.

 Особенно в области технологической и промышленного производства.

 Уже не раз было признано, что как импортозамещение, так и сохранность ЗВР останутся глобальными историческими ошибками власти, иллюстрирующими недееспособность некоторых её институтов к 2022 году.

В.В. Путин был вынужден лично участвовать в решении частных управленческих задач промышленности.

Так, в сентябре 2022 года было проведено совещание с руководителями предприятий ОПК, на котором были утверждены многие инициативы, направленные на исправление ситуации, а через неделю президент сформулировал более широкую задачу – замещение иностранных партнеров в промышленно-технологических процессах уже всей промышленности.

«Нужно, чтобы в основе всего лежали именно наши отечественные разработки. Потому что, и вообще нужно к этому стремиться и делать это уже как можно быстрее, потому что когда вчерашние иностранные партнеры решат вернуться, а когда-нибудь это произойдет, нужно, чтобы рынок был занят нашими производителями», — сказал Путин.

Иными словами, речь идет уже об изменении отношения к отечественным производителям, которого добивались несколько десятилетий безуспешно.

Это не просто коррективы в промышленную политику, но и в идеологию, и в финансовую политику правительства.

Очень важно то, что подобные изменения неизбежно ведут к изменениям в политике инвестиций и структурной политики промышленности.

Президент отметил, что сейчас на рынке есть временной лаг, которым нужно воспользоваться.

«Если бы не было необходимости, то об этом бы сейчас и не говорили. Эту необходимость создали сами наши партнеры. Ваши основные акционеры под санкциями? Ну вот… так им и надо. И предприятия, значит, не должны испытывать трудности», — сказал Путин, акцентируя внимание на том, в частности, что идея единой цифровой платформы хороша, но вся база должна быть отечественной.

Подобные изменения в промышленной политике и ОПК в 2022 году стали полнее учитывать военно-политические и международные мировые реалии.

Так,  в военно-политической области стратегическое планирование (СП) России до 2022 года опиралось на самые разные принципы (прежде всего, принцип сохранения макроэкономической стабильности даже за счет снижения темпов роста промышленности), но в минимальной степени учитывало нарастающие опасные тенденции развития ВПО в мире. 

Это немедленно сказалось в ходе реализации СВО на Украине в 2022 году, к которой по большому счёту Россия оказалась не вполне готовой ни с финансовой (потеря огромны активов), ни промышленной (зависимость от западных технологий), ни военной (существенные недостатки в ВСТ, военном командовании) точек зрения, но, главное, – политико-идеологических, информационно-когнитивных возможностей, по которым на первом этапе СВО был очевидный проигрыш российских СМИ. 

Во многом недостаток в СП России и государственного управления был связан с очевидным отставанием в социально-экономической области (растущим уровнем бедности, инфляцией) и отсутствием общепринятой национальной стратегии, в том числе (и прежде всего) в политико-идеологической области.

Здесь, как в эти же годы в США, наблюдался очевидный внутренний кризис, который по понятным причинам не хотели замечать и признавать ни в США, ни в России.

Если в США это был кризис в межнациональных отношениях и социальном положении белых рабочих и малообеспеченных граждан, то в России – инфляция, медленный рост, фактически стагнация экономики, коррупция, остатки либерализма в культуре, образовании, науке.

Отдельно следует сказать о крайне негативном последствии провала политико-идеологической работы, которая неизбежно становилась заложником не справедливой социальной системы и распределения доходов.

Патриотизм, как минимум, должен основываться на понимании, что Родина одинаково хорошо относится ко всем своим гражданам, а не только самым богатым и успешным, составляющим абсолютное меньшинство.

Но это меньшинство не только пользуется всеми благами, но и агрессивно насаждает свою систему ценностей, в том числе откровенно пренебрегающую интересами большинства, иногда даже издевательски.

СВО отнюдь не решила этих противоречий.

В значительной степени частичная мобилизация была направлена на те социальные слои общества, которые отнюдь не были благополучны в социальном плане – участники ВС и «горячих точек», которые до 35 лет отслужили в армии, — но которые меньше других социальных категорий граждан выиграли в новой социально-экономической реальности. Доминирующей тенденцией среди привилегированных слоев стал конформизм, который никак не совместим с «издержками СВО».

Огромное значение имело откровенное нежелание значительной части правящей элиты адекватно оценивать ситуацию в мире: реалистичные оценки МО-ВПО В.В.Путина порой разительно расходились с оценками представителей правящей элиты,  а, главное, их деятельностью, образом жизни, который откровенно был ориентирован на западную систему ценностей.

По сути дела, вплоть до 2014 году  в правящей элите существовало открытое заблуждение в оценке мирового ВПО как «благополучное», а иногда даже как «исключительно благоприятное».

Эти настроения откровенно доминировали в научной и образовательной среде, которая в значительном своем большинстве была не просто заражена конформизмом, но и откровенно благоденствовали в существовавших социально-экономических условиях.

В политических и научных «сообществах» оппозиция СВО была достаточно откровенна. В особенности в тех «политологических» группах, где пользовались некоторыми преимуществами международного сотрудничества – грантами, командировками, оплаченными публикациями и пр.

Более того, даже после обострения и эскалации отношений с Западом значительная часть правящей элиты России продолжала открыто ориентироваться на Запад.

Очевидно, что при такой оценке состояния ВПО и неизбежном благоприятном стратегическом прогнозе было трудно точно формировать задачи для напряженного военного строительства и вносить изменения в военное искусство.

 Складывалось устойчивое впечатление, что деятельность государства и некоторых его институтов носила откровенно показушный, «парадный» характер.

Нередко, например, говорили, что «заслугой С. Шойгу было проведение 19 парадов», а производство новейших ВВСТ – «мультяшный характер».

Снижение военных расходов в 2019–2021 годах объяснялось, например, прежними массированными инвестициями и пр., хотя цены на ВВСТ для ОПК искусственно занижались, а НИР практически перестали финансироваться, оставив минимальные расходы на ОКР, которые, как правило, предусмотрительные руководители ОПК финансировали за счет предприятий.

Мой личный опыт участия в многочисленных мероприятиях с военными на круглых столах, конференциях и симпозиумах говорил в пользу того же, но, прежде всего, упорного нежелания организаторов видеть и говорить о недостатках, поспешности и стремлению к «позитивному» отображению реалий, скорее доложить об успехах.

Это было связано в том числе и с укоренившейся практикой «ручного управления», когда многие решения принимались на основе субъективных оценок, без обсуждения и поиска наиболее эффективных вариантов.

Надо признать, что существовавшее «ручное управление» в России фактически сохранилось даже после того, как Россия с трудом выбралась из системного кризиса 90-х годов.

«Правление А. Сердюкова» породило огромное количество системных ошибок, в частности, необоснованной уверенности в том, что войны с крупным противников перестали быть реальностью.

Это, в свою очередь, привело не просто к сокращению численности ВС, но и многих других ошибках, например, ликвидации баз, ремонтных подразделений, кадрированных частей и пр. элементов структуры, обеспечивающих быстрое увеличение возможностей ВС.

Именно с эти столкнулась Россия и её система управления в ходе СВО, которая привела в сентябре 2022 года к мерам по «частичной» мобилизации.

Позже С.К. Шойгу назовет 2004 год рубежом, с которого начинается планомерная работа, но он не скажет, что как все элементы планирования, так и механизмы реализации этого стратегического планирования до настоящего времени находятся в состоянии «создания».

 Это процесс очевидно затянулся, т.е.государственное управление в ВС и ОПК оказалось на практике таким же малоэффективным как и во всей стагнирующей экономике страны.

Надо сказать, что с конца 80-х годов прошлого века шел процесс сознательного девальвирования значения стратегического планирования в ОПК, – от полного отказа в 90-е годы до фактического саботажа при президенте Д. А. Медведеве и министре обороны А. Севрюкове.

 Этот процесс развивался в единственной области – нормативно-правовой, — которая генерировалась Советом Безопасности РФ, но дальше которой, не смотря на все усилия, дело не двигалось.

«Ускорение» начиналось только после личного вмешательства Президента РФ, которое неизбежно носило временный и не системный характер. Дальше процесс реализации решений переходил на уровень главных исполнителей, которые с разным успехом продвигали то или иное направление, но которые в принципе не могли пересилить системное негативное влияние либералов в правительстве. Другими словами, процесс эффективного управления не носил системный характер.

Этот факт, в частности, в мягкой форме признает бывший заместитель секретаря Совета Безопасности РФ В.П. Назаров: «Говоря о перспективах развития системы стратегического планирования в Российской Федерации, следует отметить, что в институциональном плане (подч. А.П.) эта система создана. Есть определенные законодательством силы, средства и органы, налажена системы управления, сформирована нормативно-правовая база, поэтому серьезной перестройки сложившаяся система не требует. Как представляется, необходимо не наращивание управленческих структур, а совершенствование общей координации процесса стратегического планирования на основе единства целеполагания, установления четких алгоритмов взаимодействия участников и процедур в рамках установленных циклов и этапов стратегического планирования».

Понятна аккуратность В.П. Назарова, но признание им необходимости «общей координации», «единого целеполагания», «четких алгоритмов взаимодействия» «в рамках циклов и этапов» говорит в пользу того, что единой эффективной системы государственного управления нет. В лучшем случае – «заложена нормативно-организационная основа». Что проявилось немедленно в условиях кризиса развития СВО на Украине.

Автор: А.И. Подберезкин

Источник: ЦВПИ

Об авторе  (Источник: Википедия)

Алексей Иванович Подберёзкин (род. 7 февраля 1953, Москва, СССР) — советский и российский политолог и политический деятель, специалист по проблемам национальной безопасности и военной политики.

Доктор исторических наук, профессор.

Проректор МГИМО по научной работе (с июня 2009 — по март 2015). Директор Центра военно-политических проблем (с марта 2015 года).

Бывший референт первого заместителя Председателя Правительства РФ, член Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, председатель Комитета «За чистые и честные выборы», депутат Государственной думы второго созыва.

Родился 7 февраля 1953 года в Москве в семье рабочего.

Трудовую деятельность начал в 1968 году слесарем-электриком на экспериментальном заводе имени Памфилова. Служил в Советской Армии, затем работал на производстве.

Жена Ольга Русакова, дочь секретаря ЦК КПСС Константина Русакова. Три дочери.

Владеет английским и итальянским языками.

Окончил Московский государственный институт международных отношений (МГИМО) МИД СССР в 1979 году. В 1981 году стал руководителем группы научных консультантов Комитета молодёжных организаций (КМО) СССР (занимал эту должность до 1985 года).

В 1982 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата исторических наук по теме «Критический анализ буржуазных концепций значения гонки вооружений в военно-политической стратегии США: 70-е годы» (специальность — 07.00.05 «История международных отношений и внешней политики»).

По окончании института занимался научно-исследовательской работой в МГИМО МИД СССР. С 1981 по 1985 год — референт-руководитель группы научных консультантов Комитета молодёжных организаций (КМО) СССР.

С 1985 по 1990 год — старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР и Дипломатической академии МИД СССР.

В 1990 году в Дипломатической академии МИД СССР защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора исторических наук по теме «Современная военная доктрина США и военно-политические аспекты международной безопасности». В том же году вышел из КПСС и стал инициатором создания Российско-Американского университета (РАУ), с 1991 года — президент РАУ. С 1992 года — президент международной неправительственной научно-исследовательской и образовательной организации «РАУ-Корпорация».

С июня 2009 года — по март 2015 года — проректор МГИМО по научной работе.

С марта 2015 года — директор Центра военно-политических проблем, профессор МГИМО.

Подберёзкин является автором около трёхсот опубликованных работ по вопросам международных отношений, проблемам разоружения, внешней и военной политики, государственного строительства, идеологии государственного патриотизма, национального самосознания.

Преподаёт в ряде институтов, в том числе в МГИМО МИД РФ.

С 1992 года издаёт ежемесячный аналитический журнал «Обозреватель-Observer», возглавляет научно-издательский совет.

Политическая деятельность

С 1991 по 1993 год был советником, руководителем группы консультантов вице-президента России Александра Руцкого.

В 1994 году создал и возглавил Всероссийское общественно-политическое движение «Духовное наследие», до 2001 года — председатель Центрального совета ВОПД «Духовное наследие».

В дальнейшем был одним из учредителей Социалистической единой партии России (СЕПР).

В декабре 1995 года был избран депутатом Государственной Думы второго созыва, входил в состав фракции КПРФ до августа 1999 года, являлся заместителем председателя Комитета Государственной Думы по международным делам.

В августе 1996 года стал одним из инициаторов создания Народно-патриотического союза России, был избран сопредседателем НПСР (1996—1999).

В 2000 году баллотировался на пост президента России, был выдвинут инициативной группой граждан, в число которых вошли видные деятели науки, искусства, лидеры ряда общественных объединений.

На выборах, прошедших 26 марта того же года, получил 0,13 % голосов избирателей, участвовавших в выборах.

С 2001 года — советник Председателя Счетной палаты РФ Сергея Степашина, в дальнейшем (до ноября 2004 года) — первый заместитель директора Государственного института системного анализа Счётной палаты РФ.

В декабре 2005 года был избран сопредседателем Партии Социальной Справедливости (ПСС).

В декабре 2007 года баллотировался в депутаты Государственной думы в составе федеральной тройки ПСС, однако выборы партия проиграла.

Ныне является членом Президиума Независимой Организации «Гражданское общество» и Национального Гражданского Комитета по взаимодействию с правоохранительными, законодательными и судебными органами.

Награды и звания

• Орден Дружбы (5 марта 2014 года) — за достигнутые трудовые успехи, значительный вклад в социально-экономическое развитие Российской Федерации, заслуги в гуманитарной сфере, укреплении законности и правопорядка, реализации внешнеполитического курса Российской Федерации, многолетнюю добросовестную работу и активную общественную деятельность
• Почётная грамота Президента Российской Федерации (18 января 2010 года) — за активное участие в научно-исследовательской, публицистической и популяризаторской работе по противодействию фальсификации истории в ущерб интересам России
• Благодарность Президента Российской Федерации (30 апреля 2008 года) — за большой вклад в развитие институтов гражданского общества и обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина
• Всероссийская историко-литературная премия «Александр Невский» (2016) в качестве руководителя коллектива авторов 15-томного издания «Великая победа»
• Премия имени А. В. Суворова от Академии военных наук (7 ноября 2019) — «за выдающиеся научные достижения»
• Академик Российской академии естественных наук (РАЕН)
• Академик Международной академии информатизации
• Академик Академии военных наук
• Академик Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка
• Действительный государственный советник РФ 3 класса (классный чин присвоен Указом Президента РФ от 27 октября 2007 года)
• Кавалер Золотого Почётного знака «Общественное признание» (2003)
• Лауреат премии им. Ю. В. Андропова (с вручением золотой медали) — за выдающийся вклад в обеспечение безопасности РФ (2003)